«Потому что уже залез — ядовито подумала Эвита, летая в теплом потоке воздуха над его головой. — Впился, как... клещь

— Где она, где?!

Растрепанная королева даже сипела от ярости, мечась по комнате.

— Да кто вам нужен, королева-мать, — сухо произнес принц, наблюдая за ее поисками. —

Юную герцогиню я отослал с учителями в учебный класс, а ее сестру направил к портному, черт вас дери! После вашего обыска она же осталась... голой.

В его голосе прогремела ярость, и королева, услышав это, успокоилась, словно дразнить и доводить принца было для нее любимым делом, да и вообще целью жизни.

— Как прикажете с ней общаться, если она из постели вылезти не может? —продолжал ругаться принц.

— Этот обыск был необходим, — с недобрым удовлетворением произнесла королева, разглаживая узловатыми пальцами платье на животе. Словно сожрала кого-то и теперь с удовольствием переваривает добычу. — В ее вещах мог быть припрятан талисман.

Магический амулет Еретическая грязь, колдовство, грех.

Она заохала, словно от глубокого горя, и несколько раз ударила себя по губам, словно наказывая свои губы за произнесённое слово «колдовство».

— В трусах вшит, — подсказал непочтительный принц. — Ваш обыск будет стоить мне крупную сумму. Потрудитесь потом оплатить мне мои расходы. Все, что я потрачу на то, чтобы одеть герцогиню.

Королева снова окрысилась.

— С нее достаточно было бы и монашеской рясы! — заорала она, багровея. —Этому грязному отродью не в шелках надо ходить, а каяться за свои грехи, за свою порченую магией кровь, за свою черную душу!

Эвита слушала — и немела от изумления.

«Амулеты? — оторопело думала она. — Талисманы? Магия? Каяться?! Это после фокусов, которые выкидывает его высочество, каяться нужно мне?! Так-та-а-ак... а маменька-то знает, что сынок у нее тоже порченный удался? Или королям можно?

Но, судя по тому, как эта старая сушеная щука мечет икру, нельзя никому... Так что ж выходит?!»

Эвита, судя по всему, девушка была не глупая, а Маша ей не уступала. Как говорят? Одна голова хорошо, а две лучше?

Вот в две головы, доставшимися ей от магии, девушка и сложила два и два.

«Герцога-то прищучили, скорее всего, за колдовство, — думала она лихорадочно.

— И не за навет не за наговор, а за вполне себе реальное. Королева-мамка вон как бъется в припадке. Ненавидит магов! Вот и пошла войной, истребила. Если Эвита не помнит причины войны, значит, магический дар у нее или удален, или... как-то стерт из памяти.

Что-то, в общем, сделали. Вот и принца женят на кобыле, потому что от нее гарантировано магов не родится. А магия, видимо, по наследству передается?»

Принц, словно услышав ее мысли, многозначительно глянул вверх, в светлый луч, где

Эвита летала мелкой золотой точкой, и девушка снова вскрикнула, понимая, что и мысли ее принц вполне читает.

«Вот зачем ему я! — подумала Эвита в панике. — Потомство он хочет магическое!

Победитель магов в этой войне сам такой! Сам маг. Да еще похлеще других будем. Как это мамка просмотрела такое в собственном доме?

«Хризалида, — раздался в ее голове насмешливый голос принца. — Я —талантливая хризалида. Я умею скрывать свой дар».

«Отлично, ваше высочество! — еле переведя дух, произнесла Эвита. — Но передо мной вы раскрылись! Как теперь выкручиваться станете?»

— Что вообще за странный каприз, — брюзжала королева. — Зачем было тащить эту...

мерзость в дом?! Как будто кто-то другой не может обучить вас языку!

— Что в этом такого? — невинно ответил принц. — Дочери герцога — это мой военный трофей. военными трофеями принято хвастаться и любоваться.

— Магической ересью!.. — шипела королева, сжимая кулаки. — А не трофеями! Принц и ухом не повел.

«О-о-о, ваше высочество! — насмешливо заметила Эвита, летая над головой принца — А

яйца то у вас стальные. Узнай ваша матушка о ваших суперспособностях, человек-паук вы мой, она и вас бы не пощадила, так? И каково это, каждый день слышать от собственной матери эту злобную словесную роту?»

«Я в вашей жалости не нуждаюсь», — зло отчеканил принц.

— У них же, как будто, вырезаны магические способности, разве нет? —преспокойно заметил он. — Кобра лишена своих ядовитых зубов. Я сам видел королевское клеймо.

Ваш еретик-чернокнижник постарался на славу. Что вы так переживаете?

Эвита ахнула; в памяти ее воскресло какое-то видение, ожегшее болью, сильной болью.

Всплыла в воспоминаниях картинка — глубокий, дымящийся черный ожог, наливающийся отеком.

Ожог в виде красивой трехлепестковой лилии. Изящный, маленький изящное рабское клеймо.

На бедре, выше колена.

Там, где мужчинам смотреть неприлично.

Там, где не осмелился бы ее тронуть ни один солдат.