Шрифт:
Ри помотала головой. Она много раз, когда ей было плохо, возвращалась мыслями в этот день, делала передышку и снова бросалась в бой. Он согревал её, давал поддержку, но всё равно оставался только давно прожитым прошлым. А у неё оставались дела в настоящем.
Она судорожно вздохнула, вытерла глаза полой кардигана, чувствуя, как на морозе слёзы превращаются в льдинки прямо на ресницах, и пошла прочь от толпы детишек, забирающихся в сани к Деду Морозу. Надо было сосредоточиться и подумать, где сейчас находился Дан. Радиус поисков был довольно широк. Если заблудившийся трамвай ехал по рельсам, Дан мог выпасть из дверей хоть в Брянцеве. А если нет? Если надо прочесать весь район с заходом в Юность, и сделать крюк на Дорошиху?
От отчаянья Ри захотелось завыть. Сама не понимая, что делает, она пошла в сторону Синичкина места, и лишь тогда заметила главную странность этих мест. Лес, дорога, прохожие с детьми и собаками возникали перед ней постепенно, словно проявлялись на фотобумаге. Только что впереди никого и ничего не было, а вот уже она нос к носу столкнулась со стариком в шапке-петушке и синей олимпийке. Ри остановилась, резко обернулась. Поляна и сани с белым конём в яблоках виделись отсюда смутно, подрагивали и мерцали, готовые исчезнуть.
«Этот мир существует, пока я на него смотрю, — подумала Ри. — А что, если Дан провалился в какой-то другой, свой мир? Что, если его здесь нет, и я ищу зря?»
Внутри у неё всё похолодело. Ри сжалась ещё сильнее. Ей очень хотелось позвать кого-то на помощь. Кого-то близкого, родного, как в детстве… Она едва не крикнула:
— Бабушка, — но вовремя остановилась, поправила себя: — Дан! Дан! Ты где?
Ри прислушалась. Тихо. Только ветер качает высокие кроны сосен, и снег падает с ветвей. Люди пропали, растворились в воздухе. Исчезли и запахи.
Она побежала обратно, на поляну. Может, всё, что окружало её сейчас, и оказалось иллюзией, но вот мороз был самым настоящим и кусал за колени даже через плотную джинсу. Действие согревающего заклинания закончилось, но Ри боялась остановиться даже на несколько секунд.
С непривычки перехватило дыхание, и она пообещала себе, что начнёт бегать по утрам, если вообще выберется отсюда.
Поляна была пуста, жёлтая решётка ограды скорее мерещилась, чем виднелась в нескольких сотнях метров от Ри. Она остановилась, хватая ртом ледяной воздух, немного пришла в себя и вновь позвала:
— Дан! Дан! Я здесь!
Прислушалась. На этот раз она различила звон трамвая и слабый знакомый голос, идущий откуда-то со стороны насыпи. Ри собралась с силами и рванула к переходу, представляя, как за спиной, словно свиток, сворачивается пространство.
У перехода она остановилась и, держась за холодные прутья решётки, замерла, собираясь с силами. В глазах потемнело, где-то в горле бухало сердце, а во рту всё пересохло. Она хотела опять окликнуть Дана, но тут услышала его голос:
— Стой! Я иду к тебе!
Ри подняла голову и увидела, как прямо по лыжне, то и дело проваливаясь в сугроб по колено, к ней спешит Дан. Помятый, растрёпанный, но живой.
Глава 5
— Голову тебе оторвать мало! — громко сказала Ри, глядя на Дана. Их разделяли считанные метры, и она уже заметила и синяк под правым глазом, и что руку он держит странно, и что аж побелел от холода. — Я так за тебя боялась!
Дан улыбнулся широко и задорно, как вечером на концерте, и у неё отлегло от сердца.
— Давай, отрывай! Я готов!
— Дома, всё дома! Когда вернёмся.
Ри направилась к лесенке и потащила Дана за собой. Когда она взяла его за руку, Дан охнул:
— Пальцы! Осторожнее…
— Сломал? — спросила Ри, прикидывая, что делать в такой ситуации.
— Вроде нет. Вывихнул, наверно.
Ри не заметила, что наступила мимо ступеньки, и остаток пути до перехода проехала на заднице. Краем глаза она увидела, что Дан бросился её ловить и останавливать, но не успел.
— Тоже мне, блин, приключенцы нашлись, — пробормотала она, потирая ушибленную спину.
Трамвай ждал их на путях, как ни в чём не бывало. Никакие «Сапсаны» и другие хищные птицы его больше не беспокоили.
Едва они поднялись в салон, у Ри защипало лицо и колени, а снег, налипший на джинсы, растаял и растёкся лужицей по полу. Дан тут же устроился на скамейке и принялся здоровой рукой растирать щёки.
— Ты вывихи заговаривать умеешь?
Ри покачала головой. Дан вздохнул, мол, очень жаль.