-- Анна Павловна?.. Ответа не последовало. -- Анна Павловна, урожденная Чегенева?.. Молчание. -- Анна Павловна, по мужу фрау фон -Краузе? Ci-devant барышня из сельца Стожары? Любимая дочь Павла Порфирыча Чегенева, знаменитаго драгунскаго штаб -ротмистра? Аннушка, Анюшка, Анна, Нюрка, Нюшка, Annette... Тьфу!.. Этот разговор происходил в запущенном садике, который, как давно не бритая борода, обложил запущенную барскую усадьбу. Чегенев, типичный, крепкий старик, сидел на своей любимой скамейке "под липой". Несмотря на свои седые волосы, он сохранился замечательно хорошо -- жилистый, сухой, костистый.
ПОД ЛИПОЙ.
Рассказ .
I.
– - Анна Павловна?.. Ответа не последовало. -- Анна Павловна, урожденная Чегенева?.. Молчание. -- Анна Павловна, по мужу фрау фон -Краузе? Ci-devant барышня из сельца Стожары? Любимая дочь Павла Порфирыча Чегенева, знаменитаго драгунскаго штаб -ротмистра? Аннушка, Анюшка, Анна, Нюрка, Нюшка, Annette... Тьфу!.. Этот разговор происходил в запущенном садике, который, как давно не бритая борода, обложил запущенную барскую усадьбу. Чегенев , типичный, крепкий старик , сидел на своей любимой скамейке "под липой". Несмотря на свои седые волосы, он сохранился замечательно хорошо -- жилистый, сухой, костистый. Лицо и шея были точно налиты кровью, сохраняя старый военный загар . Он был бы совсем красив , если бы не гнилые зубы и слезившиеся глаза, блестевшие какой-то детской синевой и по-детски капризные. Бороду Чегенев отпустил сравнительно недавно а холил ее с особенной нежностью, подстригая на разные лады, до a la Эдуард VII включительно. Анна Павловна, цветущая молодая женщина, лежала с книгой в руке в гамаке, заслоненная от отца цветущей шпалерой сиреней. Лицом она походила на отца -- такой же прямой нос , красивой лепки лоб , породистый овал лица, чудные волосы каштановаго цвета. Только в серых глазах сказывалась разница,-- в них не было ничего капризнаго, как у отца, и смотрели они так просто, с затаенной ласковостью, как это бывает только у очень здоровых женщин . -- Что тебе нужно, папа?-- откликнулась наконец она, когда отец зачал сердиться.-- Прерывать в самом интересном месте... -- Я желаю сообщить тебе новость: время -- деньги,-- ответил Чегенев и засмеялся без всякой побудительной причины.-- Это я говорил тебе всегда, Анна Павловна... Анна Павловна с трудом выбралась из своего гамака, оправила платье и ленивыми шагами пошла к отцу. Когда она остановилась в тени липы, точно осыпанная огневым золотом пробивавшихся сквозь листву солнечных лучей, отец невольно залюбовался ею. Какой чудный рост , какая чудная фигура... Старик поднялся и хотел ее обнять, но Анна Павловна отстранила его протянутыя руки. -- Папа, ты знаешь, что я не люблю ни об ятий, ни поцелуев , вообще разных нежностей. -- Хорошо, хорошо...-- как -то виновато забормотал старик , продолжая любоваться ею.-- Именно такая дочь и должна быть у штаб -ротмистра Чегенева. Даже есть своя кавалерийская посадка в фигуре... Молодец , Анна Павловна! Вот , садись рядом и потолкуем о деле... Время -- деньги. По этому приступу Анна Павловна начала догадываться, в чем дело, и на ея белом лбу всплыла легкая морщинка. -- Догадываюсь, что ты меня погонишь в город ,-- заговорила она.-- Опять к этому Мокину... -- Анна Павловна, вы угадали... Именно к этому Мокину... Нужно выхлопотать отсрочку по закладной. -- Я думаю, что лучше было бы тебе с ездить самому, а я ничего не понимаю в вашим делах . -- Зато Арсений Лукич все отлично понимают и для тебя все сделают . Их степенство очень уважают , когда к ним в банк приезжает сама Анна Павловна. -- Папа, ты знаешь, что я не люблю таких шуток ... -- Чем же я виноват , если ты ему нравишься? Видела, как он третьяго-дня прокатил мимо нас на своем вороном ?.. Чудо, а не конь. И верхом он недурно ездит , хоть и купец первой гильдии... да. Любому джентльмену впору так держаться в седле. Вообще, мужчина -- молодец . -- Меня это нисколько не интересует . -- А ты вникни в корень вещей. Купец -- теперь все... Без него дышать нельзя. А какой у него аппетит ... Даже не аппетит , а жор , как говорят рыболовы про рыбу. Да, так ты поедешь к Мокину и того... все устроишь. Ведь тебе только стоит посмотреть на него ласково. -- Папа, опять? -- Ну, не буду, не буду, недотрога-царевна. Ведь я ничего не говорю про твоего мужа, что он негодяй и упрямая немецкая скотина, и что купец Мокин в тысячу раз его умнее и лучше. Анна Павловна демонстративно поднялась. -- Аня, прости, не буду,-- как -то плаксиво заговорил Чегенев .-- Так , с языка сорвалось... Мне просто жаль тебя... Эта тебя любезная тетушка Александра Ивановна устроила тогда. В сущности ведь я даже люблю твоего немца, чорт его возьми, хоть он и мог бы быть лучше, т.-е. выручить меня и не заставлять тебя ездить к Мокину. Нет ничего хуже унижения для порядочнаго человека. Эта сцена была прервана раздавшимся на террасе звоном колокольчика. Чегенев встрепенулся,-- он любил поесть, и это составляло для него в деревенской глуши единственное развлечение. -- Евгения Ивановна приглашают кушать,-- проговорил он , облизывая губы.-- Сегодня у нас утка с груздями... Марка высокая в эстетическом смысле. Евгения Ивановна, жена Чегенева, обрюзгшая, полная дама в домашнем капоте, казалась старше своих лет . Она всегда была чем -нибудь встревожена и всегда ждала какой-нибудь беды. А вдруг Павел Порфирыч захворает ? А вдруг продадут именье за долги, или сгорит усадьба? Кроме обычных напастей и бед , присвоенных обыкновенным людям , у нея был целый ряд специальных страхов , неразрывно связанных с той фамилией, которую она носила. Чегеневы -- древний дворянский род , который вел свое происхождение от самого Довмонта; что для других не имело ровно никакого значения, для Чегеневых являлось несмываемым позором , как , например , самое простое знакомство с людьми низшаго происхождения. Евгения Ивановна строго блюла заветы, обычаи и правила стараго дворянскаго крута. На террасе сидела еще младшая дочь, Ольга Павловна, худенькая и некрасивая, казавшаяся, как и мать, тоже старше своих лет . Она имела такой жалкий, убитый вид , какой принимают в богатых домах дальния родственницы и разныя приживалки. Ольга Павловна и была на положении такой приживалки под родительским кровом . Она прямо с институтской скамьи, против воли родителей, вышла замуж за какого-то артиста, который бросил ее через два года. Несчастная и разбитая, Ольга Павловна вернулась домой с Шуриком , годовалым красавцем -мальчиком . Сначала ее приняли очень сурово, а потом смирились. Бабушка простила все непослушной дочери ради внучка, в котором души не чаяла, причем совершенно отстранила мать от вопросов воспитания. Павел Порфирыч утешался тем , что муж Ольги Павловны был дворянин , хотя и променял свое первородство на чечевичную похлебку искусства. -- Лихой штаб -ротмистр выйдет ,-- уверял он , любуясь внуком .-- Сейчас видно... Ольга Павловна скиталась в родном гнезде, как тень, никогда не показывалась при гостях и вообще избегала встреч даже с родными.
II.
Появление Павла Порфирыча всегда сопровождалось особенным шумом , который он точно носил с собой. Он все делал как -то шумно: сморкался, шаркал ногами, двигал стулом и т. д. Сегодня его прибытие к завтраку было особенно шумно. Кормить было слабостью Евгении Ивановны, и она волновалась за каждый завтрак и обед , точно держала экзамен перед собственной семьей. Чегенев любил покушать и относился к каждому кушанью с той строгостью, с какой прокурор относится к своему подсудимому, особенно когда был не в духе, как сегодня. Евгения Ивановна последнее уже предчувствовала и умоляющими глазами посмотрела на Анну Павловну, которая одна не боялась отца и умела говорить с ним . -- Ну-с , чем вы нас угостите сегодня, Евгения Ивановна?-- говорил Павел Порфирыч , шаркая под столом ногами и шумно выпуская струю воздуха носом . Обращение к жене на "вы" тоже не обещало ничего добраго, и Евгения Ивановна еще раз посмотрела на Анну Павловну, которая только пожала плечами и улыбнулась своей ленивой улыбкой. На столе уже все было готово,-- Павел Порфирыч не умел ждать. Он выпил свой положенный серебряный стаканчик листовки и обратил благосклонное внимание на редиску, только-что снятую с гряды. Но старые зубы работали плохо, и Чегенев разсердился. -- Точно такую же редиску подают , Евгения Ивановна, у вашей милой сестрицы, баронессы Александры Ивановны фон -Книгге,-- заметил Павел Порфирыч , швыряя провинившуюся редиску в сад . Переход к баронессе фон -Книгге тоже не предвещал ничего добраго, а Анна Павловна ответила за мать: -- Ни Александра Ивановна ни редиска нисколько не виноваты, что у тебя, папа, скверные зубы... Евгения Ивановна вся замерла от такой дерзости, ожидая бури. Павел Порфирыч , действительно, как -то даже посинел , сдвинул брови и даже вытянул губы, чтобы сказать ответную дерзость, но во-время опомнился и с деланой улыбкой проговорил : -- К сожалению, ядовитое дитя мое, ты на этот раз права... Притом я похвастался, что знаю вкус редиски баронессы. Я счетом , кажется, был у нея два раза. Первый раз она меня встретила фразой: "Ах , как жаль, Поль, мы только-что позавтракали!.." Очень мило, не правда ли? А в другой раз встречная фраза была изменена: "Надеюсь, Поль, что ты уже пообедал ?" Ха-ха... Баронесса считает кринки молока и выдает сахар кусочками... Вообще, говоря между нами, сквалыга порядочная, хотя я и люблю ее... Премилый вообще экземплярчик ... А впрочем , не мое дело, тем более, что она не моя сестра, а Евгении Ивановны, и могу пожалеть только тебя, что Бог наградил тебя такой теткой... -- И с этом никто не виноват , папа,-- ответила Анна Павловна, аппетитно закусывая редиской.-- Т.-е. я хочу сказать, что у каждаго свой характер . Евгения Ивановна продолжала волноваться и успокоилась только тогда, когда подали бифштекс , румяный и сочный, как любил Павел Порфирыч . Действительно, Чегенев "сосредоточился" на этом бифштексе и отдал ему надлежащую честь. Он ел много, с причмокиванием , набирая воздух и закрывая глаза. Анна Павловна не любила в такие моменты смотреть на отца, напоминавшаго плотоядное животное. Одна Ольга Павловна оставалась равнодушной ко всему и смотрела в свою тарелку какими-то пустыми глазами. -- Оля, что же ты ничего не ешь?-- ворчала Евгения Ивановна, -- Ах , виновата, мама... -- Да, так того, Анна Павловна...-- проговорил Павел Порфирыч , отодвигая от себя тарелку с об едками бифштекса.-- Вы совершенно верно изволили заметить, что у каждаго свой характер ... да... Вот , например , ясейчас ел бифштекс . Кажется, чего проще? А между тем это анахронизм ,-- и я, и бифштекс , и то, что я его сейчас ел . Обратись к статистике, и ты там найдешь подлую графу, где прямо сказано, что Павлу Чегеневу, яко дармоеду и тунеядцу, никакого бифштекса не полагается, и если он , т.-е. Павел Чегенев , с едает бифштекс , то это -- социальная несправедливость. -- Папа, я докончу за тебя,-- прервала его Анна Павловна.-- Сейчас бифштекс принадлежит купцу... Да? -- О, Анна Павловна, я могу только гордиться вашей понятливостью... Совершенно верно!.. Все принадлежит Арсению Лукичу Мокину. Он знает отлично толк в хорошем вине, в хороших сигарах , в лошадях и в женщинах ... Я как -то был у него в его Плезире. Чудный уголок ... А чего стоил князю Рахманову его дворец ? Все в стиле, все идейно, сочно, выпукло... Князь умел пожить и ничего не жалел для собственнаго удовольствия. Недаром дворец в Плезире выстроен самим Растрелли... Да, я был там , где сейчас поселилось почтенное семейство коммерсантов Мокиных . Его мать, очень почтенная старушка, которая ходит в темных платочках , сама показывала все комнаты и с гордостью повторила несколько раз : "У нас , батюшка Павел Порфирыч , все под "растрели". Купец Мокин слопал рахмановский Плезир , как со временем слопает и нас . Вот и эту усадьбишку слопает , и нашу липу, под которой выросло пять поколений Чегеневых , и будет сидеть вот на этой террасе и есть свой собственный заработанный бифштекс . Да, все только вопрос времени -- не больше... От этих слов у Евгении Ивановны навернулись слезы на глазах , и она напрасно старалась их скрыть. Павел Порфирыч был сегодня решительно не в духе... Конечно, Павел Порфирыч говорил все это так , чтобы сорвать сердце, и сам не верил собственным словам , но все-таки от них оставался в душе горький осадок . За последнае годы у старика начали появляться какие-то детские капризы, и он даже плакал от какого-то безсильнаго озлобления. -- Да, его степенство Арсений Лукич купить нашу усадьбу с вольных торгов ,-- продолжал Павел Порфирыч .-- И будет Арсений Лукич сидеть под тенью фамильной чегеневской липы со своей супругой, -- Папа, ты начинаешь повторяться,-- заметила строго Анна Павловна.-- А это всегда скучно... -- А ты поедешь завтра в город ?-- ответил вопросом Павел Порфирыч , заглядывая в лицо дочери. -- Ну да, конечно, поеду... Для чего еще говорить об этом и отравлять себе существование? Евгения Ивановна знала, о какой поездке говорил муж , и строго подобрала губы. Ох , уж эти поездки Анны Павловны... Выпрашивать, клянчить, унижаться... Анна Павловна поняла тайную мысль матери и ответила на нее совершенно просто и спокойно: -- Мама, ты, пожалуйста, не волнуйся... Все будет устроено с соблюдением всех приличий. -- Молодец , Аннушка!-- похвалил Чегенев , раскуривая коротенькую трубочку.-- Главное: приличия. Нужно показать... да... показать... Что и кому следовало показать -- осталось неизвестным , а Павел Порфирыч на время исчез в дыму своей трубки. Завтрак кончился. Павел Порфирыч отправился в свой кабинет "посмотреть в газету, как живут эти подлецы-иностранцы". По его упрощенной логике вся заграница представляла собой скопище всевозможных негодяев . Анна Павловна долго ходила в тени родовой липы и скучала. Впрочем , она обладала талантом "красиво скучать", как говорил про нее отец . На нее находили временами полосы какого-то, тяжелаго раздумья и безотчетной тоски. "И это жизнь?!" -- повторяла она про себя. К своему мужу она относилась, как пациенты относятся к доктору, т.-е. как к чему-то неизбежному, что приходилось переносить и терпеть. Сейчас , т.-е. лето, она проводила в имении отца и была рада, что целых два месяца не увидит мужа.
III.
Рано утром на другой день старый кучер Егорыч , из отставных солдат , торжественно выкатил из каретника старинный дорожный экипаж а долго ходил крутом него, встряхивая головой. -- Ну и музыка,-- ворчал он .-- Вся раз ехалась... Старый экипаж походил на стараго человека: кожа фордека порыжела, облупилась и сморщилась, колеса хлябали, деревянная обшивка расщелилась, при каждом движении этот ветеран точно жаловался каждой гайкой. Потом Егорыч вывел пару старых лошадей и чистил их с таким усердием , точно хотел содрать с них кожу. -- Два сапога -- пара,-- ворчал Егорыч , кучерским глазом осматривая еще раз экипаж и лошадей. Он , по правде, мог бы прибавить к этой паре еще третий сапог , т.-е. самого себя. Сгорбленный, сморщенный, желтый, с потухшими глазами,-- он походил не на живого человека, а скорее на старый футляр , в котором когда-то жил человек . Евгения Ивановна уже десять лет тому назад решила, что пора Егорычу отказать, но Павел Порфирыч отстаивал стараго воина с ожесточением . -- Он под венгерца ходил , замирял Польшу,-- нельзя такому человеку отказывать. Потом , какой он богомольный и все посты соблюдает , -- Рухлядь какая-то,-- ворчала Евгения Ивановна.-- Тебе он нужен только для того, чтобы про войну разговаривать... Когда на крыльце показалась в сером дорожном костюме Анна Павловна, вся дорожная археология лихо подкатила к ея услугам . Егорыч молодцовато выпрямился и так натянул вожжи, точно старыя лошади могла разнести экипаж в щепы. -- Анюта, так ты того...-- повторял Павел Парфирыч с немного виноватым видом .-- Значит , вообще... "Вот так у нас барыня Анна Павловна,-- думал Егорыч , любуясь красавицей-барыней.-- Можно сказать, что прямо всему миру на украшение тую красоту вырастили..." Чтобы чем -нибудь выразить свои чувства, Егорыч без всякой видимой причины ударил хлыстом пристяжку. Старый конь был огорчен до глубины души, поджал уши и брыкнул ногой в оглоблю. Анна Павловна любила ездить, потому что дорогой так хорошо думается. Она с довольной улыбкой поместилась в экипаж и казалась еще моложе и красивее в этой развалине. Экипаж торжественно докатился из усадьбы, а потом по пыльной улице села Чегеневки. Бабы и мужики с удивлением смотрели на экипаж , провожая его разными замечаниями. Миновали Чегеневку. По сторонам дороги кое-где топорщился чахлый лесок -карандашник , а потом развернулись безконечной камчатной скатертью поля с квадратами назревавшей пшеницы, черных паров и поемных лугов по берегу блестевшей вдали красавицы Волги. Налево крутым мысом вдавался в Волгу рахмановский Плезир со своими белыми башнями и белым поясом построек . Это прогоревшее дворянское гнездо было выстроено по типу знаменитаго Трианона и как -то резало глаз своей вычурностью среди бледнаго и беднаго волжскаго пейзажа, расплывавшагося точно в недосказанных линиях и красках . От Чегеневки до Плезира было не больше семи верст , но сейчас их разделяли целыя столетия. Мокины пробовали знакомиться с Чегеневыми, но встретили в лице Евгении Ивановны такой холодный и сухой прием , что этим все и закончилось. На правом берегу Волги, верстах в трех от Плезира, в сосновом бору пряталась усадьба баронессы Александры Ивановны фон -Книгге, выстроенная без всяких вычур и затей, но уютно, крепко и как -то по-немецки сыто. Анна Павловна только вздохнула, взглянув в баронскую сторону, и отвернулась. До города было всего двенадцать верст , по лошади утомились уже на полдороге и едва тащились. Впрочем , Анна Павловна ничего не замечала, отдавшись специально-дорожному раздумью. Она точно экзаменовала самое себя, перебирая отдельный эпизоды своей жизни. Вот она красивый, рослый подросток , когда ее конфузили пристальные взгляды незнакомых мужчин . Она чувствовала, что ею любуются, и это ее волновало в те годы, когда девочки, по уверению мамаш , еще ничего ке понимают . Потом целых восемь лет в институте,-- скучных , утомительных до одурения восемь молодых лет , несмотря на то, что все ее любили и по-институтски "обожали" за красоту. Когда она уезжала в институт , чегеневская семья слыла богатой, а когда вераулась домой -- от богатства не осталось и следа. Павел Порфирич жестоко проигрался в карты, и только благодаря невероятным усилиям Евгении Ивановны удалось сохранить заложенное и перезаложенное имение. Она вырвалась из институтской неволи, удивительно красивая, полная томящей жажды жизни. Именно в этот критический момент обратила на все свое благосклонное внимание тетка-баронесса. -- Тебе дома нечего делать,-- коротко и резко об яснила она.-- Ничего не высидишь в своем вороньем гнезде. Да... А я тебя могу устроить. Анна Павловна очутилась под крылышком тетки, женщины властной и до крайности скупой. В доме баронессы все голодали, до любимаго мопса Бобика включительно. Зиму баронесса проводила в Петербурге. У нея на руках были три дочери, которых нужно было устроить. Анна Павловна прошла всю шкоду мыканья по балам , концертам и первым представлениям . Везде ее встречали с восторгом , но она скоро поняла, что приличной партии в этом кругу она не составит . У нея не было приданаго... Пройдя полный курс горькаго девичьяго опыта, она была рада, что вышла наконец замуж за сомнительнаго немца фон -Краузе. Павел Порфирыч взбесился, когда увидел ея визитную карточму: "M-me Адольф фон -Краузе". -- Это безобразие,-- ругался старик .-- У собаки и у той есть свое собачье имя... В этих воспоминаниях время пролетело незаметно, и Анна Павловна удивилась, когда впереди обрисовались силуэты городских церквей. Город Учан принадлежал к самым старинным , о чем свидетельствовали его старинные соборы и два старинных монастыря. Сейчас он находился в ожидании железной дороги, которая должна была соединить его со всем миром . Кучер Егорыч подтянулся на своих козлах и для поощрения ударил лошадей хлыстом с особенным ожесточением . Скоро экипаж загромыхал по скверной мостовой, жалуясь каждой гайкой и каждым винтом , пока не остановился на соборной площади у под езда учанскаго банка. Седенький старичок -швейцар с подобострастною угодливостью помог Анне Павловне выйти из экипажа,-- он знал ее еще чегененской барышней,-- и приветливо проговорил : -- Пожалуйте, Анна Папловна... Вам -с Арсения Лукича? Они-с в правлении... Позвольте смахнуть пыль-с с платьица. Анна Павловна была в учанском банке уже не в первый раз , и ее знали все служащие. Когда она проходила мимо проволочных решеток , отделявших , как в зоологическом саду, банковских человеков от публики, ее провожали десятки глаз и восторженный шопот . А "сам " Арсений Лукич встретил ее в дверях своего директорскаго кабинета. Ото был плечистый, высокий мужчина, остриженный под гребенку. Одевался он безукоризненно. Купеческое происхождение выдавала только массивная золотая цепочка с десятком каких -то жетонов и брелоков . Лицо было некрасивое, но характерное, с умными, темными глазами. -- А я вас поджидал , Анна Павловна,-- заговорил он красивым баритоном , почтительно ожидая, когда клиентка первая протянет руку. -- Вы очень любезны,-- ответила Анна Павловна, бросая взгляд на сидевшаго в глубоком кресле седенькаго банковскаго старца. -- Не угодно ли присесть?-- предложил Мокин , подвигая кресло. Он быстро просмотрел поданныя Анной Павловной бумаги, сложил их и положил под пресс . -- Если вы дозволите, Анна Павловна, я сам привезу вам бумаги на-днях , чтобы не заставлять вас ждать... -- Очень благодарна, Арсений Лукич ... Прощаясь, Мокин , с намерением или случайно, задержал ея руку в своей. Она с удивлением досмотрела на него своими чудными глазами, что его смутило, как школьника. -- Да, я привезу сам ...-- виновато бормотал он , провожая гостью до двери.
IV.
Аша Павловна умела не только красиво скучать, но умела и чувствовать себя красивой. Возвращаясь из города домой, Анна Павловна улыбалась, что случалось с ней нечасто. Она припоминала, с каким испуганным видом ее встретил Молин и как он испугался, задержав ея руку. Он точно боялся ея, а сознание своей денской силы заставляло ее улыбаться. Резюме этого настроения явилось довольно странное и совершенно неожиданное. -- К чему?-- проговорила вслух Анна Павловна. -- А?-- откликнулся Егорыч . Анна Павловна опять разсмеялась. Старик как -то смешно выживал из ума, и у него на лице точно разрасталось недоумевающе-испуганное выражение. Дальше мысли Анны Павловны шли в таком порядке: мама будет недовольна, когда Мокин приедет к ним , папа будет придумывать по его адресу что-нибудь ядовитое и т. д. Но разве она могла ему отказать? Ведь это с его стороны было просто любезность... Она припомнила, что он бывал у них в доме раз пять а все как -то неудачно. Между мамой и этим банковским гостем установились какия-то враждебныя отношения, т.-е. мама ненавидела его -- и ненавидела решительно без малейшаго основания,-- а он это чувствовал . -- Молодец , Анна Павловна,-- похвалил Павел Порфирыч , когда узнал о результатах поездки.-- Вот какого осетра зацепила... ха-ха!.. Пусть приезжает , мы его примем честь-честью. Евгения Ивановна ничего не сказала и только строго поджала губы. Ей сделалось как -то больно за свое дворянское гнездо, и она нахохлилась, как курица, увидавшая ястреба. Впрочем , Анна Павловна меньше всего походила на беззащитнаго цыпленка. Анне Павловне плохо спалось ночь, несмотря на здоровую усталость после экспедиции в город . Она долго лежала с открытыми глазами и почему-то все время думала о Мокине. Он был и некрасив , и грубоват , и как -то по-купечески с ней слащав , как приказчик в модном магазине, но у него было что-то такое особенное в глазах , когда он смотрел на нее -- тревожное и счастливое, и полное какой-то недосказанной силы. Такие именно мужчины умеют любить, как ей казалось. По аналогии она припомнила своего мужа -- чистенькаго, аккуратнаго, прилизаннаго и вылощеннаго, для котораго она даже не была красивой женщиной. Он слишком привык к ней, слишком был в ней уверен и слишком занять собственной драгоценной особой. Красивых женщин у себя дома нет . Оне даже и делаются красивыми только за стенами этого дома, когда начинают чувствовать освежающее и опьяняющее внимание посторонних глаз , когда оне начинают чувствовать себя женщинами. Именно такое чувство переживала сейчас Анна Павловна, ворочаясь в своей постели. В Чегеневке дни походили один на другой, как дождевыя капли. Анна Павловна проснулась утром свежая и спокойная, напилась кофе иотправилась к своему гамаку с французским романом в руках . Русская литература в чегеневской усадьбе находилась в большом подозрении. Утром прошел теплый летний дождь, освеживший зелень. На садовых дорожках , зараставших зелеными клочьями явившейся сюда без всякаго приглашения травы, светлели полосы дождевой воды. Пахло горьковатым ароматом березы, левкоями и гнилым деревом . На одной из аллей на Анну Павловну набежал пятилетний Шурик и чуть не сбил ее с ног -- Шурка, безсовестный!..-- выбранила его Анна Павловна подбирая, юбку, чтобы перешагнуть через лужу дождевой воды. Шурик громко расхохотался и показал ей язык . -- Уходи, скверный мальчишка!.. В ответ Шурик забежал сбоку и хлопнул ногой в лужу. В результате получилось то, что юбка Анны Павловны покрылась пятнами грязи. -- Злой мальчишка, я нарву тебе уши... Злой мальчишка еще раз показал тете Ане язык и бросился в мокрые от дождя кусты, как заяц . Анна Павловна сначала разсердилась, а потом разсмеялась. Этакий сорванец -мальчишка... Она только теперь заметила стоявшую на повороте дорожки сестру, которая, очевидно, наблюдала за происходившей сценой. Анна Павловна пошла к ней, чтобы пожаловаться, но Ольга Павловна посмотрела на нее таким встревоженным взглядом , что она вместо жалобы проговорила: -- Какой прелестный мальчуган !.. Какая ты, Оля, счастливая... Ольга Павловна покраснела, и у ней на глазах выступили слезы. -- Ах , Оля, не обижайся, что я тебя назвала счастливой,-- спохватилась Анна Павловна и горячо поцеловала сестру.-- Право, счастье не вне нас , а счастье... да, счастье... как бы тебе это сказать? На этот раз Ольге Павловне так и не пришлось узнать, в чем заключается счастье. Внимание сестры точно ее испугало. Она считала Анну Павловну эгоисткой, безчувственной, и старалась избегать ея. Анна Павловна тоже удивилась собственному приливу нежности и смотрела на сестру немного виноватыми глазами. Бедняжка так страдала, а она не обращала на нее никогда внимания, точно это был какой-то манекен или совсем чужой, незнакомый человек . Сестры обнялись и долго гуляли по самой широкой аллее, спускавшейся к фамильной липе. Анна Павловна продолжала стараться быть доброй, что волновало Ольгу Павловну все больше и больше. -- Оля, ты считаешь себя несчастной,-- говорила Анна Павловна.-- И совершенно напрасно... Представь себе, что есть много людей, которые даже не могут быть несчастными, потоку что не испытали счастья. А ты была счастлива... -- К чему ты все это говоришь, Аня? -- К чему? Вот этого я уж сама не знаю... Так , бывают иногда разныя мысли. Я как -то не привыкла думать о себе, вернее сказать -- смотрю на себя со стороны, как в театре из ложи смотрят на артистов . -- У тебя счастливый характер , Аня... -- Может -быть... А вернее -- никакого характера. День прошел ,-- и слава Богу... -- При твоей молодости и красоте? -- Молодость пройдет , а красота -- вещь условная. Пока от последней кроме неприятностей ничего не имела... Да и мужчины все до одного гадкие. Они смотрят на нас , как на лошадей, и говорят , как о лошадях . Не могу забыть, как на одном балу я иду мимо двух молодых людей и слышу: "Давай держать пари, что у нея чудныя икры...". Гадость!.. И гадость главном образом потому, что ее делают люди, вероятно, порядочные сами по себе, которые полезут на стену, если то же самое скажут про их сестру или невесту. Ну, я устала, полежим в гамаке... Я люблю понежиться. Раскачиваясь в гамаке, сестры предались воспоминаниям , причем сделали открытие, что до сих пор совсем не понимали друг друга. На Ольгу Павловну напала необычная для нея откровенность. -- Как я тебе завидовала, Аня, с самаго ранняго детства, потому что слишком рано поняла, что на всю жизнь останусь неисправимой дурнушкой... Это -- ужасное чувство, несправедливое, ожесточающее... А ты росла рядом со мной, красивая до конца ногтей... Меня не любил даже родной отец , а мама только жалела, как жалеют безнадежно-больных . Потом нахлынувшая на меня ураганом любовь... Потом ... Боже мой, сколько я пережила, Аня!.. Представь себе только, что ты чувствуешь каждой каплей крови, что бог , которому ты молишься, ненавидит тебя, хуже,-- ты для него не существуешь... Нелюбимая жена... Все темно кругом , холодно, обидно... Вероятно, только заживо погребенные испытывают нечто подобное.
IV.
За вечерним чаем , когда все сидели на садовой террасе, Павел Порфирыч разошелся и наговорил Анне Павловне много колкостей по адресу Мокина. -- Господин буржуй осчастливит нас своим посещением ... да,-- бормотал он , причмокивая, точно смаковал каждое свое слово,-- не буржуа, за которым стоит целая культура, а именно -- буржуй Арсений Лукич . Кстати присмотрит и нашу усадьбу, чтобы перехватить ее потом с торгов ... гм да... -- Папа, я хлопотала для тебя же,-- спокойно отвечала Анна Павловна.-- А со стороны Арсения Лукича это просто вежливость... -- Ха-ха!.. Вежливость!-- хохотал Павел Порфирыч , откидывая голову назад .-- А ручку он у тебя целовал ? Нет ? Ну, это глупо с его стороны... Евгения Ивановна не принимала участия в этом неприятном разговоре, но про себя соглашалась на этот раз с мужем . Она заметила, что Анна Павловна волнуется с утра, а к чаю принарядилась. И косу распустила по-девичьи, и кофточку шелковую надела -- женские глаза не обманывают , когда дело идет о тех мелочах , которыя совершенно незаметны для мужского глаза. Не было сомнения, что Анна Павловна ждала мокинскаго визита и по-своему приготовилась встретить его. -- Да-с ...-- тянул Павел Порфирыч .-- Пыхнет господин буржуй на тысячном рысаке в чегеневскую усадьбу или приедет верхом на своем гнедом ... Ах , какая лошадь! Настоящая выводная из Англии, дорогих кровей, а на ней Арсений Лукич ... А у Анны Павловны сердечко ударит тревогу... -- Папа?!.. Анна Павловна неожиданно расплакалась и убежала в сад . -- Вот тебе раз ...-- удивился Павел Порфирыч , разводя руками.-- Никак сон -то вышел в руку... -- Папа, ты не имеешь права оскорблять Аню,-- вступилась Ольга Павловна.-- Она такая хорошая... да... У Ольги Павловны тряслись губы от охватившаго ее волнения. Павел Порфирыч посмотрел на нее с удивлением и еще раз развел руками. Заговорила Ольга Павловна -- удивительно... Какая муха ее укусила? Павел Порфирыч никогда не замечал дурнушки-дочери, а тут целый бунт . -- И в самом -то деле, что ты пристал к Ане?--поддержала Евгения Ивановна.-- Не женское это дело по банкам -то раз езжать... Да я бы ни в жисть, а только Аня уж такая смелая уродилась. Для нас же она хлопотала, а ты довел ее до слез . Что ж из того, что приедет Мокин ? Приехал , посидел , поговорил о деле и уехал ... Это с его стороны даже очень вежливо, хотя он и купец . Не все же одной Ане трепаться по банкам ... Павел Порфирыч весь посинел и только хотел разсердиться, как послышался звон дорожнаго колокольчика, и у чегеневской усадьбы остановилась дорожная таратайка, заложенная парой мужицких лошаденок . Это и был Мокин . Анна Павловна первая узнала его и торопливой походкой пошла встречать его к самой калитке. Последнее было против правил , но она сделала это на зло отцу. Она даже не стеснялась своих заплаканных глаз , которые придавали сейчас ея улыбавшемуся лицу особенную прелесть, как орошенные росой цветы. С женской чуткостью она поняла и оценила, почему Мокин приехал не на тысячном рысаке, как обыкновенно,-- он не желал конфузить убогой чегеневской упряжки. Мокин выскочил из своей таратайки с несвойственной легкостью для его массивной фигуры и вопросительно посмотрел на заплаканное, улыбавшееся лицо Анны Павловны. -- Не обращайте на меня внимания,-- ответила она на этот немой вопрос .-- У меня сегодня нервы... Она засмеялась совсем весело и крепко, по-мужски пожала руку гостя. -- Может -быть, я не ко-времени, Анна Павловна?-- спросил Мокин , понижая голос . -- О, нет , папа будет очень рад вас видеть... Вы так любезны, Арсений Лукич . Она повела его прямо на террасу. Мокин был немного удивлен , когда старик Чегенев встретил его с преувеличенным вниманием , а Евгения Ивановна не проявила обычной сухости. Даже безответная Ольга Павловна, и та сегодня смотрела на него такими добрыми глазами. Мокин выпил два стакана чая, причем успел разсказать последния городския новости. Он держал себя непринужденно и с достоинством . Павел Порфирыч попробовал -было поглумиться над буржуями, но Анна Павловна без церемонии перебила его. На минуту пробежала черная кошка, а потом все исправилось. Даже Евгения Ивановна что-то такое припомнила о том , как жили прежде. -- Да, действительно, бывали случаи,-- соглашался Мокин .-- Наша губерния вся дворянская... Все жили хорошо. -- Было да сплыло, -- угрюмо заметил Павел Порфирыч , посасывая свою трубку.-- А теперь... -- А теперь другие люди, папа, которых ты не совсем понимаешь,-- еще раз перебила отца Анна Павловна, что было верхом невоспитанности. Мокин понял , что грозит разыграться неприятная сцена, поднялся и проговорил : -- А я к вам , Павел Порфирыч , по делу-с ... -- Хорошо, хорошо... Идемте в кабинет . Когда мужчины вышли, Евгения Ивановна накинулась на Анну Павловну с необычной для нея энергией: -- Как ты говоришь с отцом , Аня?!.. Да еще при постороннем человеке... Я согласна, что он иногда бывает неправ , но ты забываешь, что он все-таки твой отец . Да, отец ... -- Мама, и отцы бывают разные... -- Аня, ты с кем разговариваешь?!.. Ты забываешь, что я твоя мать... да!.. -- Мама, успокойтесь и не волнуйтесь... Я только хотела предупредить какую-нибудь дикую выходку папы. -- Ты хочешь учить отца!?.. Ольга Павловна не хотела слушать этого спора и ушла в сад . Анна Павловна раскраснелась и старалась не смотреть на мать. Но та разошлась и не могла удержать потока материнскаго красноречия. -- Ты -- гордячка и никого не любишь. Ты и своего мужа не любишь... Вот попомни мое слово, что Бог тебя накажет . -- И без того, мама, Бог меня достаточно наказал ... Разве я живу? Разве это жизнь? Разве муж меня любит ? День прошел -- и слава Богу. Вот и вся моя жизнь... -- Что ты говоришь, Аня? Ты совсем безстрашная сделалась... Тебе надо лечиться. Анна Павловна только встряхнула волосами и засмеялась. Она, действительно, сейчас чувствовала себя безстрашной. Да и чего ей было бояться, когда на душе было так холодно и безотрадно? Странно, что выдержанная и разсудительная по натуре Анна Павловна сейчас разсердилась на мать. А тут еще из раскрытаго окна кабинета начал доноситься хриплый смех Павла Порфирыча. "Папа что-нибудь выкинет ",-- с тоской думала Анна Павловна. В кабинете, действительно, происходила довольно неприятная сцена. Павел Порфирыч принял от Мокина бумаги, небрежно просмотрел их и проговорил : -- Очень хорошо, т.-е. очень благодарен Арсений Лукич . Только одно маленькое замечание: вы поступаете не по-коммерчески, т.-е. слишком доверяетесь мне. А вдруг я возьму да и надую вас ? Ха-ха... И даже очень просто. -- Вы шутите, Павел Порфирыч ,-- точно оправдывался Мокин .-- Я вполне доверяю вам ... -- Доверяете? Знаете, голубчик , я, как старый и опытный человек , скажу вам , что даже и самому себе не всегда можно верить... да. А потом ... Да, потом ... Гм... Есть область великодушия, которая не всегда уместна. Я лично очень вам благодарен , но не желал бы пользоваться именно вашим великодушием . У меня ничего нет , как вам известно, но не все меряется на свете капиталом ... Мокин вышел из кабинета с красными пятнами на лице и наскоро стал прощаться. Павел Порфирыч стоял в дверях и улыбающимися глазами смотрел на Анну Павловну.
VI.
Прощанье вышло какое-то неловкое, и гость вышел с террасы сконфуженный. Анна Павловна проводила его и, когда он хотел повернуть к калитке, она остановила его. -- Вас , Арсений Лукич , папа оскорбил ?-- тихо спросила она. -- Да, т.-е. нет , Анна Павловна. Ваш папа не может меня оскорбить. На слове "ваш " он сделал ударение. -- Папа вспыльчивый человек и иногда может сказать что-нибудь лишнее, но он по душе очень добрый человек . -- Он был прав , Анна Павловна... Последнее Мокин проговорил с немного больною улыбкою и посмотрел на Анну Павловну такими хорошими глазами. -- Пойдемте вон в ту аллею, где липа,-- предложила она.-- Мне хочется поговорить с вами... Вы не обижаетесь на меня? -- На вас ?.. Он не договорил , и они пошли к липе. Анна Павловна выбрала место на скамейке так , что их было видно с террасы. -- Обидеть лично меня трудно, Анна Павловна,-- заговорил он , набирая воздух полною грудью.-- А вот за вас мне обидно. Я не имею никакого права так говорить, но уж так само собою вырвалось. Да ведь я отлично понимаю, как вам тяжело приезжать к нам в банк и видеть меня. Да, именно меня... А мне это и больно и обидно. -- Относительно себя, Арсений Лукич , вы ошибаетесь... -- О, нет !.. Я это чувствую как -то всем телом ... Он немного помолчал , опять набрал воздуха и заговорил уже другим тоном : -- А я ведь ждал вас , Анна Павловна... Даже к окну несколько раз подходил и выглядывал на улицу. Знаю, что Павел Порфирыч сам не поедет , а пошлет вас . И мне вперед делалось больно за вас ... -- Благодарю, Арсений Лукич , за участие. Вы правы, что особеннаго удовольствия в таких поездках нет , но я разсчитывала именно на ваше внимание, а потому ехала почти с легким сердцем . -- Знаете, я сам хотел приехать к вам за бумагами, но это значило навязываться... Павел Порфирыч вот как меня отчитал и за то, что я сделал . Мосин самым добродушным тоном передал содержание только-что происходившей в кабинете сцены и прибавил : -- И Павел Порфирыч прав , Анна Павловна... Нужно быть зверем , нужно выматывать душу из живого человека, нужно быть вообще несправедливым , чтобы почувствовали вашу силу и... полюбили вас . Ведь и страх и любовь, как ни странно, чувства одного порядка, а великодушие -- состояние безразличия, почему оно и обидно. -- Я вас не совсем понимаю, Арсений Лукич ... Он посмотрел ей прямо в глаза и проговорил с горькой улыбкой: -- Вот моя жена -- она боится меня, потому что любит . -- А вы?-- невольно вырзалось у Анны Павловны, и она покраснела за неуместность своего вопроса. Вместо ответа он быстро поднялся и начал прощаться. Она, пожимая ему руку, проговорила: -- Приезжайте как -нибудь... поговорить. Я всегда дома и буду рада вас видеть. У нас страшная скука, предупреждаю вперед ... Мокин вопросительно посмотрел на террасу и ответил с грустной нотой в голосе: -- Вы слишком добры, Анна Павловна... На террасу он не зашел , а раскланялся издали. Павел Порфирыч хрипло захохотал , когда за гостем хлопнула калитка и задребезжали дорожные колокольчики. Анна Павловна прошлась по аллее, постояла на повороте любимой дорожки и быстрыми шагами пошла к террасе. -- Анна Павловна...-- останавливал ее Павел Порфирыч . Но она не слышала его слов и молча прошла в свою комнату, где и заперлась. -- Мы сердимся, чорт возьми!..-- резюмировал Павел Порфирыч эту непочтительную выходку.-- Понимаем ... -- Оставьте ее в покое,-- ворчала Евгения Ивановна,-- это она от скуки бесится... Женщина молодая, здоровая, ну, понятное дело, ей и скучно.
– ----
Анна Павловна испугалась... Это было ровно через три дня после визита Мокина. Она после обеда, когда старики улеглись спать, лежала с книгой в руках в своем гамаке и полудремала. Было жарко. Где-то гудели комары. Сонно чиликала в вершине вековой липы какая-то безыменная птичка. Пахло левкоями и резедой. Она очнулась от своего забытья, когда ее накрыла какая-то широкая тень. Анна Павловна даже вскрикнула от испуга. Перед ней стоял Мокин . По щегольским лакированным ботфортам она догадалась, что он приехал верхом . Взглянув ему в лицо, Анна Павловна серьезна испугалась. Ей в первый момент показалось, что он пьян , а потом -- что он сошел с ума. Бывает такое неуловимое выражение лица, когда внутренний человек точно отсутствует . Именно такими пустыми глазами Мокин и смотрел на Анну Павловну. -- Я... т.-е. я ехал мимо и увидел вас ...-- заговорил он , неловко роняя слова.-- Если я мешаю, то могу уехать... Пожалуйста, не стесняйтесь. Я так ... ехал мимо... Он говорил с трудом , говорил совсем не теми словами, какими должен был говорить. -- Идите под липу, а я сейчас приду...-- ответила Анна Павловна, не решаясь при госте вылезать из гамака. Он покорно зашагал к липе, сбивая по дороге своим хлыстом головки полевых цветов , выбивавшихся по краям газона. Выбравшись из гамака, Анна Павловна боковой аллеей, чтобы он не видел ее в домашнем костюме, быстро прошла к себе в комнату, чтобы переодеться, и дорогой повторяла про себя фразу: -- Как он смел так ворваться в сад ? Как он смел ? Его могла заметить прислуга, которая могла подумать не весть что. Наконец он просто компрометирует ее своей безтактностью. Разве можно врываться с дом без всякаго доклада? Положим , что она сама его приглашала, что с дороги, действительно, можно было видеть ее в гамаке, что... Мысли в голове Анны Павловны путались, и она чувствовала, как усиленно бьется ея сердце. У нея явилась даже предательская мысль: а что если взять да и не выйти к нему? Послать горничную сказать, что у барыни разболелась с испуга голова. Руки Анны Павловны дрожали, и поэтому крючки, пуговицы и тесемки плохо ея слушались. В зеркале отражалось бледное, взволнованное лицо. "Ах , какая противная... Что он подумает обо мне?" В открытое окно видна была часть небольшой площадки перед дубом . Мокин сидел на скамье, вытянув ноги. Около него бесенком вертелся Шурик и, видимо, ему очень надоедал , потому что лез к нему на колени и даже делал попытку забраться на его спину верхом . Лицо Мокина виднелось в полуоборот , он улыбался и что-то такое об яснял назойливому шалуну, чего последний не желал понимать. Анна Павловна почему-то спряталась за косяк и наблюдала эту немую для нея сцену. Шурик хотя и приставал к незнакомому для него дяде, но по его движениям и выражению лица Анна Павловна поняла, что ребенок относится с нему совершенно иначе, чем ко всем другим , потому что чувствует к нем настоящаго мужчину. Ведь все эти банальныя картины, изображающия "мать и дитя", в сущности только красивая ложь, и ребенок инстинктивно поддается обаянию мужской силы. Сцена под липой закончилась тем , что Мокин вытянул правую руку, поставил на нее шалуна и обнес кругом липы. Картина получилась восхитительная, и Анна Павловна почувствовала, как на нее пахнуло каким -то неиспытанным еще теплом . "Ах , какой он все-таки добрый..." -- думала она, выходя из своей комнаты. С террасы она увидела прятавшуюся за кустом сирени Ольгу Павловну, которая со страхом наблюдала происходившую под липой сцену, счастливая и гордая своим красавцем -сыном . Заметив сестру, она послала по адресу Монина воздушный поцелуй, как влюбленная институтка.
VII.
И все-таки было страшно... Именно с таким чувством Анна Павловна шла под родовую липу, где ее ждал Мокин , не отдавая себе отчета об его причине. Просто как -то жутко чувствовалось, как в ранней юности перед экзаменом . Он поднялся навстречу и смотрел на нее точно оттаявшими глазами. Шурик показал тете Ане язык , попрыгал на одной ножке и убежал . Они еще раз поздоровались. -- Вы, Анна Павловна, вероятно, приняли меня за сумасшедшаго?-- заговорил он , оглядываясь.-- Я ворвался в ваш сад без доклада, как настоящий сумасшедший... -- Это пустяки, Арсений Лукич ... Я очень рада вас видеть и сама вас приглашала. Садитесь... Наступила неловкая пауза. Анна Павловна еще более неловко откашлялась. Он продолжал стоять, немой от счастья видеть ее, чувствовать ея присутствие. У него кружилась голова и немного дрожали руки. -- Я слишком скоро воспользовался вашим приглашением , Анна Павловна,-- быстро заговорил он , с ужасом вспомнив , что время быстро мчится, а в его распоряжении всего несколько минуть, может -быть, последних минут .-- Да... Ах , как мне много нужно сказать вам ... У меня в душе целый ад ... Вы не обидитесь, если я буду говорить откровенно все, что меня давит сейчас ? -- Я слушаю...-- ответила Анна Павловна с несвойственной ей покорностью. -- Вперед прошу у вас прощения... да... Он сделал паузу, тряхпул головой и сел рядом с Анной Павловной настолько близко, что та постаралась немного отодвинуться. Она опять начала бояться этого сумасшедшаго и опять чувствовала, как бьется сердце в ея груди. -- Я помню такой же летний солнечный день, Анна Павловна... Это было лет десять тому назад , может -быть, немного больше... Я ехал верхом мимо вашей усадьбы и в первый раз увидел вас ... Вы тогда только-что кончили институт ... Помню летнее барежевое платье на вас ... соломенную английскую шляпу... Вы стояли у калитки и ели вишни из деревянной плетеной коробки, выложенной внутри широкими кленовыми листьями... Да, я все помню, до мельчайших подробностей; даже как у вас чудные волосы собраны были в тяжелую косу... Меня точно что ударило... Я остановил лошадь и имел дерзость раскланяться с вами, хотя и не был знаком . -- Ах , да, я помню... Я страшно разсердилась тогда на вас . -- О, я был глуп , хотя и кончил только-что университет . Я не понимал , что это была роковая встреча... для меня, конечно... что это был решающий момент в моей жизни... что... Ради Бога, не сердитесь на меня: я должен все это вам сказать. Он тяжело вздохнул , собираясь с мыслями. Она не знала, что делать. Если это было приступом к об яснению в любви, то и но правилам приличия следовало или прекратить этот разговор , или встать и уйти. Но она не сделала ни того ни другого, переживая какое-то мучительное любопытство, какое испытывают дети, когда, рискуя жизнью, заглядывают в глубокий колодец , к которому им строго запрещено даже подходить близко. -- Вы не бойтесь, Анна Павловна, что я буду вам об ясняться в любви,-- ответил он на ея тайную мысль.-- Да, так я вас увидел , и вся моя остальная жизнь была освещена этим видением -- именно видением . Может -быть, это сказано риторично, но это так . Я всегда думал о вас и выискивал всевозможные случаи, чтобы видеть вас хоть издали. Я знал , когда и куда вы выезжаете, знал круг ваших знакомых , даже ваши привычки и недостатки. Раз у наших общих знакомых меня представили вам , и вы, конечно, обратили на меня столько же внимания, как на верстовой столб . Я следил за вами, когда вы жили у вашей тетки, когда выезжали на балы, когда знакомились с людьми, с которыми могли сделать партию... О, я как тень преследовал вас , и мне доставляло какое-то мучительное наслаждение, что вы, конечно, ничего не подозреваете, а если бы узнали, то с презрением отвернулись бы от меня... Есть наслаждение даже в несчастиях ... Анне Павловне не раз случалось выслушивать об яснения в любви -- покорныя, жалкия, властныя, дерзкия, безнадежныя,-- но ни разу ея сердце не откликнулось на них . А здесь об яснение в любви даже без любви и с неизвестным концом . Что ему нужно от нея? К чему он все это говорит ? Родовая липа в первый еще раз слушала такия об яснения и тихо-тихо шептала своими мягкими, сквозившими солнцем листьями. И Анне Павловне начинало казаться, что она точно не она, и что вместо Мокина с ней разговаривает кто-то совершенно другой, кого она не должна слушать. -- А чего мне стоило ваше замужество?-- продолжал неизвестный человек , скрывавшийся под маской Мокина.-- О, это было ужасно... Я плакал , как ребенок , точно хоронил вас заживо. У меня даже не было чувства ревности, потому что вы всегда стояли на недосягаемой для меня высоте, как идеал женщины. Мне страшно даже сейчас вспомнить о тех безсонных ночах , которыя были полны вами... Ведь я говорил с вами... Мне казалось, что вы тут , около меня, что вы слышите невысказанныя мной слова и так хорошо жалеете меня... Я дошел до галлюцинаций... Это чудное душевное состояние... Я наяву видел вас в тени сумерок , даже в облаках , слышал ваш голос , ваши шаги, чувствовал даже теплоту вашей руки... Наконец я испугался, что схожу с ума, и уехал в монастырь, чтобы отмолить свою душу от вас . Вы бывали в Боровском монастыре? У меня там есть знакомый старичок -монах . Я у него прожил недели две, пока успокоился и пришел в себя. Он ухаживал за мной, как за больным . Да, я открыл ему всю душу... И только тогда я понял , что любовь -- пошлое и нелепое слово, и что она сводится к физическому обладанию другим лицом , и что в этом именно обладании исчезает вся поэзия, весь мираж , все святое... У меня точно отросли крылья, пока я жил в монастыре, и я начал смотреть на все совершенно другими глазами, а главное -- я понял , что нужно сделаться другим человеком ... Анна Павловна слушала эту странную исповедь, опустив голову. Она тоже почувствовала в себе другого человека, и ей сделалось страшно... Хотелось убежать, спрятаться, выплакаться... Он понял ея настроение и ответил на ея мысль: -- Я вас не задержу, Анна Павловна... Ради Бога, имейте еще немного терпения. Она неожиданно взяла его за руку и прошептала: -- Я ничего подобнаго не испытала... Я даже не подозревала, что так можно думать и чувствовать... У меня не было своей жизни... Я жила, как подёнка одним сегодняшним днем ... красивая, молодая, пустая и глупая подёнка... И зачем вы говорили все это? будили меня к невозможной для меня жизни? Ведь у меня нет воли, а одна красивая внешность.. Она продолжала держать его руку, точно искала защиты от самой себя. Ей было и жутко и хорошо... -- Я подхожу к самому неприятному вопросу...-- заговорил он вполголоса.-- После своей поездки в монастырь я ровно через год женился... Почему -- не могу дать отчета. Вышло как -то само собой. Жаловаться на свою жену я не имею ни малейшаго права... Она хорошая, добрая женщина... У меня есть двое детей... Одним словом , есть все то, что называется полной чашей. На службе мне повезло, я занимаю директорское место, у меня есть капитал ... Но я бываю самим собой, только пока сижу в своем банке, а домой возвращаюсь чужим человеком ... Вы поймите весь ужас моего положения... Ведь жена не виновата, что у меня каждое движение фальшивое, каждая мысль фальшивая, когда я у себя дома. Мне обидно и за нее и за детей, но если я не могу сделаться другим , т.-е. не быть самим собой! -- И все это из -за меня? -- Да, из -за вас !.. Был небольшой промежуток , когда я как будто начинал забывать вас , а потом старое вернулось с новой силой. Есть вещи, которыя не знают благодати забвения... -- Милый, хороший...-- шептала она.-- Ах , что я говорю!.. Простите, я хотела сказать совсем не то... я сама не знаю, что говорю... Мне жаль вас , вашу жену, жаль себя... Старая липа в ужасе шептала что-то строгое и непонятное.