И тут вспышкой света пришло осознание. Дьявол. Я застыла, словно врастая в пол, покрытый паркетом.

Он был там, за дверью. Он узнал о заявлении и пришел требовать ответа.

Постаравшись не впадать в панику, я медленно подошла к двери и посмотрела в глазок. Коридор чистый, светлый, в голубых тонах был пуст, а потом, почти отбросив меня вибрацией, дверь снова сотряслась от удара, и прозвучал до ужаса, до трясущихся коленок, знакомый голос:

— Мелисса, открывай, я знаю, что ты за дверью.

А потом перед глазком появился он.

Кошмар всей моей жизни.

Неправильная, болезненная любовь.

Насильник, чуть меня не изнасиловавший на мокром полу сортира. И если пьяной в темноте клуба я его не узнала, то при свете не могла не понять, что…

Самсонов Юра снова вернулся в мою жизнь.

Взглянув на себя в зеркало, увидела бледное, до самых корней волос, лицо.

«Мне пи*дец!!!».

Эта мысль барабанной дробью билась в мозгу, отдаваясь во все тело. Оно просто-напросто похолодело.

Дверь сотряслась от нового удара, и я, собрав в кулак всю силу воли, решила открыть. Ну, а что? Мы ведь уже взрослые люди.

У нас есть полиция, если что, в кухне есть нож, на крайний случай можно заорать, и мужчина из соседней квартиры, уже ни один месяц меня клеящий, придет на помощь.

Чем быстрее я открою и поговорю с ним, тем быстрее снова избавлюсь.

Забуду, как страшный сон. Снова. А забуду?

Все замерло, кажется, даже демоны за дверью затаились.

Провожу дрожащей рукой по волосам и лицу, стирая последние следы сонливости, чтобы потянуться к двери.

Открывала медленно, так, словно в страхе пробиралась по лесу.

Юра изменился, теперь я понимаю, почему я сразу не узнала его. И дело даже не в темном освещении или дредах, которых теперь не было.

Дело было в нем самом. В раздавшихся плечах, еще больше ожесточившихся глазах, твердой линии рта, и руках, судя по размеру, одним движением способных свернуть человеку шею.

Не просто человеку, мне. Раньше он был юношей, теперь передо мной стоял мужчина. Властный, жестокий, привыкший повелевать.

— Привет, Рыжуля.

— Здравствуй, Юрий.

Голос, конечно, тоже. Стал глубже, ниже, словно раскатистый гром в летнюю удушающую жару. Такую же, что у меня в теле.

Воздуха почти не осталось, а сердце вот-вот вырвется из груди.

Зовите срочно доктора, больная снова залипла на насильнике.

Эта мысль меня отрезвила.

Он насильник. Таким был, таким он и остался.

И взгляд. Он снова меня раздел, трахнул, одел, нагнул и заставил сосать. И все одним только взглядом. Не человек, животное.

Я перестала глазеть и, нахмурившись, сложила руки на груди.

— Зачем пришел?

— Соскучилась? — сыронизировал он и ухмыльнулся. — Приехала в Москву, а старым друзьями не сообщила.

— Напомни мне, когда мы стали друзьями? — его насмешливый тон в край выбесил, и я, встав на изготовку, начала стрелять обвинениями. — Не тогда ли, когда ты меня насиловал, или может быть, когда избивал, а нет, — закатила я глаза. — Наверное, когда за гипотетическую измену чуть не отдал на растерзание своре похотливых ублюдков? Мне нечего тебе сказать, уходи!

Сказала и попыталась закрыть двери, но властная рука, словно шлагбаум, не дала ей двинуться с места.

— Не так быстро. Во-первых, ты украла мою футболку, — он, даже не обращая внимания на мое тело, просто отодвинул и протиснулся в прихожую. Его амбалы — те самые уроды — все это время стоявшие за ним, тоже вошли внутрь и закрыли двери.

Черт. Кажется, я что-то говорила про адекватность.

Я отошла назад, чтобы еще раз удивиться, как вроде бы просторное светлое помещение может враз стать настолько тесным.

Все из-за парочки огромных амбалов. Юра прошел в гостиную и стал по-хозяйски рассматривать вещи, а кое-что и трогать.

— Ничего не трогай, — сразу нашлась я, отойдя от первого шока. Он обернулся и поднял брови. — Что?! Да как ты вообще смеешь после всего сюда заявляться?

Я не смогла сдержать рваный крик, чувствуя дрожь гнева по всему телу.

— Ты посмотри, какой ты стала горячей. Сопротивляешься, кричишь, — вкрадчиво говорил он и сделал шаг ко мне.

— Стой на месте! — сразу предупредила я.