— То, что я чудовище ты знавала и раньше, но всегда текла как сучка, — недоуменно приподнимаю брови и делаю шаг к ней. — Что сейчас не так?

Попятилась.

— Замолчи! Всё не так! — вскричала она и смахнула слезы. — Ты стал одним из них!

— Я ненавижу кроссворды и ребусы, — рычание и рука на затылке. — Прямо со мной говори. По делу! Без тупых бабских намеков.

— Я смотрела новости, — резанула она словами, упираясь ладонью в грудь, задевая плоские соски. — Ты построил приют и теперь там тоже…

Она набрала воздуха для продолжения, а меня уже трясло от гнева.

Чтобы просто еще раз не дать ей по морде, отвернулся.

Она приняла меня за такого как Андронов. Работорговца и педофила. Как и любая баба, напридумывала с три короба и даже не разобравшись, начала стрелять обвинениями.

— Ты даже не отрицаешь?! — взвизгнула она и я почувствовал удар кулака по спине. Потом еще один. И еще.

Развернулся резко и обхватил ее плечи, заглядывая во влажные от слез глаза.

— Ты думаешь, я буду оправдываться перед бабой? Ты же уже все решила! — орал я ей в лицо. — Тогда, зачем я буду что-то тебе доказывать!

— Юр…

— Ты, как и все сучки тупые. Сначала языком мелишь, потом думаешь.

Толкнул ее на кровать и навалился сверху. Отвернуться она не успела.

— Юра! Я готова выслушать. Поговори со мной!

— Я хочу трахаться, а не болтать. Отчитываться я не обязан. Ни перед кем.

Взял в руку лицо, тяжело дыша от возбуждения. Смял губы, врываясь языком в рот.

Она конечно опять пыталась извиваться, царапаться кусаться, но это все только распаляло во мне. И желание, и гнев.

Взял в одну руку грудь и стал тискать, покручивать сосок, не давая ей и шанса избавиться от моих губ, которыми продолжал терзать ее медовый рот.

Коленом уже раздвинул ноги.

Еще немного. Еще пара секунд.

Ткнулся головой в лобок. Мягкий, гладкий, без единого волоса.

Это возможно вообще?

Отпустил грудь, но тут же прижался к ней губами, втянул в рот сосок.

Ожидал криков о помощи и снова был удивлен, когда Меллиса застонала. Протяжно так, сразу по мозгам и член уже просто разрывало от притока крови.

— Ты, Лисска, как SRT восемь

— Что? — непонимающе прохрипела она, руками сжимая мои плечи и извиваясь как червячок.

— Двигатель такой американский. Заводится с пол оборота.

— Скотина, — стала она снова меня отталкивать. — Совершенно не умеешь комплиментов делать.

Я оторвался от сочных титек и взглянул в недовольные глаза и начал тереться членом о половые губы, ища вход, руками прижимая ее к матрасу.

— У меня крыша от тебя уже уехала, какие еще тебе нужны комплименты?

Руку опустил вниз и помог себе толкнуться внутрь. Она прикрыла глаза и выгнулась дугой, пальцами сжимая мои волосы, оттягивая.

— Ненавижу!

— Ненавидь девочка, только стони громче, — низко рыкнул я и наконец втиснулся до самого конца, яйцами шлепнувшись о гладкую плоть.

Даже не помню, испытывал ли когда-нибудь такое опьянение от простых движений внутри женского тела.

Меня просто уносило от того, как тела наши со смачным звуком сталкивались, когда я всаживал до упора.

С размаху. Глубоко. Сильно. Еще и еще.

Потом встал на ноги, выскакивая, чтобы закинуть одну ногу повыше, открывая себе охеренный вид на розовую щелку. Провел пальцами по ней несколько раз, обещая себе вылизать это чудо, а потом снова ее протаранил.

Лисска закричала и стала дрожать от того, с какой скоростью я начал ее трахать, с наслаждением наблюдая, как трясутся титьки на каждый яростный толчок.

Еще. Снова.

Глубоко.

Так узко.

И почему даже спустя десять лет внутри у нее так узко?

Жжение в паху стало невыносимым, но я сжимал челюсти и терпел.

Гладил плечи, выкручивал соски, целовал их, наклоняясь ниже, вылизывал.

Пальцами одной руки трахал рот, а другой тер клитор.

— Давай же Р-рыжуля, не сдерживайся. Кончай!

Она с криком кайфанула спустя еще минуту, содрогаясь всем телом, впиваясь ногтями мне в шею, задыхаясь от того, как часто я всаживал член.

— О, Юра! Да-а!

Меня самого уже трясло, пот стекал ручьями, но меня больше волновало то удовольствие, которое импульсами било все тело, устремляясь в мозг.