— Ау! — она отдернула руку, которую обожгло касанием, и Датур рассмеялся, как взрослый, разыгравший ребенка. — Сплошная лава подо льдом. К вам невозможно прикасаться.

— Возможно. Я контролирую свою силу. Как и Даррен. Ему даже сложнее пришлось привыкать из-за печати. Но магия тянется к магии, и отталкивается тоже от нее.

— Понятно, — заключила Лорейн, что у нее с вампирами, оказывается, много общего. Их тянет к Мориону и отталкивает от Датура. — Позвольте вас оставить ненадолго.

Как бы он ни контролировал свою магию, а сидеть с ним все равно было некомфортно. Возможно, она со временем привыкнет. Под предлогом прогуляться до уборной Лорейн ушла и затерялась в хаотичных потоках обитателей «Бездны».

Музыка пьянила и кружила голову не хуже сладковатого марева, разлитого в воздухе. Его запах смешивался с ароматами духов и шампанского, магия трепетала повсюду. Лилась в винах, взрывалась цветными сполохами над головой. «Бездна» оказалась настоящим лабиринтом с множеством коридоров, ответвлений, лестниц. И комнат для утех всевозможного рода. Она никогда не была ханжой, у темных магов с чувственными удовольствиями разговор короткий: «Да!». Но даже ее щеки заалели, когда она свернула не в тот коридор.

Теперь Лорейн шла на грохот музыки в главный зал сквозь полупрозрачные ленты шифона, свисающие с потолка узкого коридора. Сквозь них светили цикламеновые огни и окрашивали их в розовый. Конца и края этому коридору не было, он петлял, и музыка то приближалась, то отдалялась.

Лорейн ругалась себе под нос, откидывая с пути проклятые ленты.

— Лорейн! — вдруг раздался отчаянный крик, на голое плечо легла жадная рука, и сзади порывисто прижалось тело. — Это ты! О, малышка.

Она не успела ни подумать, ни разозлиться, просто перехватила чужую ладонь с плеча, резко вывернула ее и впечатала незадачливого поклонника в стену. И надавила локтем на затылок. Он заскулил и заканючил, как капризный пятилетка. Золотистые кудри в розовом свете выглядели, как сладкая вата, красивое лицо исказила гримаса боли, но...

— Эдвис? Эдвис Трейн? — неверяще протянула Лорейн, узнавая бывшего парня, и машинально вывернула его руку посильнее, грозя сломать. Он заскулил громче, прижимаясь к стене щекой и вставая на цыпочки. — Какого упыря гнилого ты тут делаешь?

Вообще-то, очень хотелось еще и обозвать его пообиднее или нецензурно. Но вариантов столько полезло в голову, что выбрать она не смогла.

— Я просто шел, и увидел тебя. Я так скучал по тебе.

— Ты марева обкурился, что ли?

Она опешила. А потом поняла, что да, обкурился, похоже. До розовых мечт. Она брезгливо отпустила его, и Эдвис неожиданно рухнул на пол. Но вставать не спешил, он повернулся и уткнулся в ее юбку, обнимая ноги.

— Я так скучал. По твоему телу, по твоей страсти... Мне тебя так не хватало...

— А мне вот только тебя не хватало! Я тебя сейчас так страстно упокою, не встанешь, идиот несчастный, — рыкнула Лорейн, пытаясь совладать с длинной юбкой, гравитацией и невменяемым парнем.

Он захныкал в волны восхитительного жатого шелка.

— Я был идиот, когда бросил тебя.

— Я тебя бросила, гуль кладбищенский.

— Но я изменил. То есть, нет, я изменился. — Лорейн против воли захохотала от абсурда, отталкивая от себя спятившего бывшего, но он цеплялся как клещ. — Тебя привело сюда провидение!

— Да я тут вовсе не с провидением, — пробормотала она, размышляя, чем бы Эдвиса шарахнуть, чтобы оглушить, но не убить.

— Развлекаетесь? — раздался за спиной участливый голос.

Лорейн выпрямилась и застыла, оборачиваясь к Мориону, привалившемуся к стене и, очень может быть, наблюдавшему перфоманс «возвращение блудного кобеля» уже некоторое время. Очень зря застыла, кстати, потому что туго соображающий Эдвис таки сообразил, что сопротивление временно не оказывается, и залез руками под юбку. Лорейн взвизгнула, лягнула его во что придется, и отскочила. Удачно. В руки Мориона, придержавшего ее за плечи.

— О, эти твои ноги... я хочу их снова целовать. Каждую...

Морион рассмеялся, склоняя голову.

— Сколько у тебя там ног, Лорейн? — спросил он с легкой хрипотцой, еще не отсмеявшись.

— Две! — ткнула она благодетеля локтем под ребро. — Пну, узнаешь!

От того, как ему было весело, она становилась еще злее. Но метким ударом она только выбила еще один истерический смешок. Морион едва не рыдал от смеха, обнимая ее поперек живота. А очарованный фантазиями о ногах Эдвис полз к ней на четвереньках, как новорожденный зомби. С широко распахнутыми почерневшими глазами, не отражавшими ни единой мысли. Еще и розовые ленты как раз закончились.