Байрони боролась, упираясь кулаками в его грудь.

Но его руки лишь крепче охватили ее спину.

— Нет, — выдавила она, — прошу вас, Брент, не надо:

Ее полный муки шепот заставил Брента поднять голову.

— Боже, вы так дьявольски хороши! Почему, черт побери?

— Не знаю.

Она выскользнула из его рук и повернулась к нему спиной. Она не боялась его. Она хотела его.

Это было удивительнейшее чувство, какого она прежде никогда не испытывала. Что это — желание? Она смотрела невидящими глазами на разбивавшиеся о берег волны.

Брент немного остыл и грубо проговорил:

— Вы хотите меня, и, видит Бог, я хочу вас. Всего один раз. Мне кажется, что после этого вы раз и навсегда уйдете из моих мыслей.

Брент видел, как дрожали ее плечи, но она так и не повернулась к нему.

— Одним мужчиной больше — какая разница, — продолжал он, и его разочарование все больше окрашивало его голос нотой презрения. — Вы получите удовольствие, обещаю. И не забеременеете.

Байрони медленно повернула к нему лицо. У нее дико колотилось сердце, и как она ни старалась глубоко вздохнуть, оно не успокаивалось. Она сомневалась, услышит ли он ее.

— Я не понимаю, — проговорила она, глядя прямо ему в лицо, — почему вы меня хотите? Вы меня совсем не знаете. Я бы даже сказала, вы ненавидите меня.

Брент снял шляпу и взъерошил пальцами волосы.

— Странно, — продолжала она после недолгого напряженного молчания, — я думала, вы не такой, как другие мужчины, когда встретила вас в Сан-Диего.

Глупо, не так ли? Мистер Хаммонд, истинная правда состоит в том, что…

— В чем? — Голос его прозвучал грубо и непреклонно.

Она наклонила голову набок и выглядела при этом такой невинной, такой привлекательной, с этим дурацким пером, нависшим над ее щекой, что в какой-то момент он чуть не попросил у нее прощения.

— Если бы вы получили то, чего желаете, вы перестали бы меня ненавидеть?

Брент смотрел на нее, не находя слов для быстрого ответа.

— Прошу вас, я лишь пытаюсь понять. Я вижу, что вы чувствуете необходимость при каждой нашей встрече унижать и оскорблять меня. И действительно не могу понять, почему вы при этом якобы хотите со мной.., то, чего вы хотите, так интимно… Как мужчина может искать близких отношений с женщиной, которую презирает?

— Я не презираю вас.

— Тогда у вас весьма странный способ проявлять свою симпатию, мистер Хаммонд.

— Брент.

— Хорошо, Брент, — вздохнула Байрони.

— Я не говорю, что вы мне не нравитесь, — заговорил он, пытаясь овладеть собой, что ему не удавалось. — Черт побери, я презираю то, что вы сделали.

Вы говорите о непонимании! Ну а я не понимаю, почему женщины продают себя, почему лгут и обманывают. Почему позволяют себе играть мужчинами и дразнить их. Если мужчина вас желает — это вселяет в вас ощущение власти над ним?

Разумеется, когда Лорел поняла, как забилось мое сердце, она почувствовала свою власть надо мной!

— Нет у меня никакой власти, — вымолвила она. — Что же до того, что я сделала, так у меня не было выбора. Это было не в моей воле.

— Ну конечно! — насмешливо ухмыльнулся Брент. — О какой воле можно говорить, когда его семя прочно застряло у вас в животе!

Его слова бросили Байрони в дрожь. Она больше ничего слышать не желала.

— Мистер Хаммонд, — тихо проговорила она, — прошу вас, не надо больше. Как вы сказали мне когда-то, я сама постелила себе постель и теперь должна лечь в нее.

Я искренне сомневаюсь, что счастье имеет что-то общее с реальной жизнью. Но мне хочется покоя. Не могли бы вы оставить меня?

— Ничто не доставит мне большего удовольствия. — Брент снова запустил пальцы в волосы, чувствуя, как в нем поднимается волна разочарования. — Вы похожи на заразную болезнь, и я сомневаюсь, что смогу вылечиться от нее, пока не покажу вам, как мужчина может владеть женщиной.

— Так, значит, — медленно проговорила Байрони, — если я вам отдамся, вы оставите меня в покое?

Ему хотелось повалить ее на песок и сорвать с нее одежду. Хотелось встряхнуть ее и потребовать, чтобы она перестала вести себя как распутница. Ему хотелось…

— Брент?

— Идите к черту, Байрони, — бросил он, напрягшись всем телом от ярости на самого себя и на нее.

— Я и так уже рядом с ним, — тихо возразила она и тронула кобылу, которая послушно зашагала по песку.

Селест пробормотала во сне что-то нечленораздельное, оторвав Брента от его мыслей.