– У тебя сильная простуда, мне кажется, – признала Василиса, мобилизовав все свои скромные познания в медицине, полученные, в основном, на собственном опыте и мамином лечении. – Надо этот, как его… Парацетамол? И в горло чем-нибудь побрызгать. Горчичники тоже неплохо. И чай с молоком и мёдом… Чай! Точно! Лежи тут, я на завтрак. Принесу тебе.

– Я не хочу есть… – закапризничал Лёшка. – У меня горло болит. И голова. И насморк.

Он оглушительно чихнул.

– На, держи мой платок. Он почти чистый. И подожди, я быстро.

***

В ресторане можно накладывать себе, что хочешь, но выбор небольшой. Яичница, сосиски, поджаренный хлеб, каша. Но есть кипяток и пакетики с чаем. Мёда нет, но есть сахар.

За столиками завтракает разнообразный люд, одетый по большей части в походное. Васька вспомнила, что ей надо до полудня договориться с кем-то о попутке, но окинув их взглядом, почувствовала полнейшую беспомощность. Абсолютно никто из присутствующих не выглядел человеком, которому можно спокойно доверить жизни – свою и брата. Сейчас все казались ей потенциальными работорговцами, сообщниками рейдеров, жуликами и бандитами. Казалось, на неё пялятся. Оценивающе, прикидывая, почём такие девочки на рынке.

«Ладно, сначала горячий чай Лёшке», – решила она. Налила стакан кипятка, кинула туда пакетик, бухнула сахара и сливок, прихватила тарелку овсянки, решив, что это самая подходящая еда для больного.

Лёшка капризничал, есть кашу отказался, но чай выпил. После чего завалился обратно в кровать и уснул тяжёлым тревожным сном. Кашу пришлось съесть самой. Прихватила посуду и вернулась в ресторан.

– Вы уже завтракали сегодня, уважаемый гость, – сказал ей киборг на входе. – Спасибо, что вернули посуду, но в этом не было необходимости. Её забирают при уборке номеров.

– Но я носила завтрак брату!

– Вы уже завтракали сегодня, уважаемый гость. В стоимость номера входит один завтрак произвольного ассортимента. Желаете доплатить за второй завтрак?

У этого киборга лицо сплошное, но как будто резиновое. Мимика на нём слабая и условная.

– У меня нет денег. А можно я просто войду? Я не буду ничего есть, мне нужно найти попутку…

– Вы уже завтракали сегодня, уважаемый гость. Вход в ресторан только для гостей, получающих завтрак. Желаете доплатить за второй завтрак?

– Нет. Не желаю. Но что же мне делать?

Василиса отошла от входа в ресторан и поняла, что ситуация безвыходная. Даже если она ухитрится поймать какого-нибудь караванщика в коридоре, то везти куда-то брата в таком состоянии просто нельзя. Он должен отлежаться и выздороветь, ему нужны лекарства. А номер надо освободить в полдень. А времени уже – она посмотрела на часы на стене, – половина девятого. И почти все уже позавтракали и сейчас выезжают в дорогу, скоро их с больным братом просто выкинут на улицу, и что она будет делать?

Василиса села на скамейку и горько, навзрыд заплакала.

***

– Здравствуйте, уважаемый гость. Я могу вам чем-то помочь?

Возле Василисы остановилась давешняя хостес. Голубоватый пластик её лица, рассечённый зазорами между формирующими его пластинами, не выражает ничего, но Ваське показалось, что голос прозвучал с сочувствием.

– Я не знаю, что мне делать, – сказала она с отчаянием. – Номер заканчивается в двенадцать, а брат заболел, и на завтрак не пускают, и я не нашла попутку, и у меня нет денег! Я должна оберегать брата, я старше, а я не спра-а-авилась!

И Василиса зарыдала ещё сильнее. Она вдруг поняла, что страшно вымоталась за эти дни, что ей совсем не хочется быть взрослой и решать все эти проблемы. Ей очень страшно брать на себя ответственность за выбор попутчиков, которые могут продать их в рабство или сделать ещё что-нибудь ужасное, потому что за них некому заступиться. И она совершенно не умеет отличать плохих людей от хороших, потому что видела очень мало людей. Ей хочется к маме и папе, и чтобы брат выздоровел, и всё это, наконец, закончилось.

– Правильно ли я поняла, что у вас нет денег, чтобы продлить номер, но вы не можете его покинуть по медицинским причинам?

– Да, – сказала Василиса. – Мне очень стыдно и неловко, но не выгоняйте нас, пожалуйста! Брат очень болен.

– Вы лишены средств полностью или имеете ликвидную собственность?

– Не поняла.

– Транспортное средство, обменные товары?

– Нет, у нас совсем ничего нет.

– В таком случае разрешите уточнить – допускают ли ваши этические воззрения работу по найму?