— Так, держитесь за нами! — коротко приказал местный начальник. — Спускаемся вниз. И если вы сказали неправду, я вам не завидую.

Мы только переглянулись. Спустя несколько минут начали спускаться по эскалатору. Мы оказались в самом конце цепочки хранителей, но, понятное дело, смогли всё увидеть. А посмотреть было на что. Едва мы спустились до половины эскалатора, как снизу попёрли твари. Но только теперь роли поменялись. Бойцы, шедшие перед нами, просто выжигали тварей, даже не дав им подобраться близко.

В результате нам в бою поучаствовать не удалось. Спустя пятнадцать минут станция была зачищена, и Фирсов вместе с Фархом минут пять изучали сорванную решётчатую дверь, валявшуюся в метрах трёх от решётки.

— Они её вырвали, командир, — произнёс наконец тот.

— Вижу, — хмыкнул тот и оглядел поле битвы, которое покрывал толстый слой трупов, буквально плавающих в крови.

— То есть вы здесь вдесятером отбивались от них? — поинтересовался старший хранитель.

— Ну да.

Отношение старшего хранителя Фирсова к вам увеличилось

Текущее отношение — «Безразличие 5%»

Ого. Как-то резко повысилось отношение. Это радует. Но вот мои спутники не видели того, что видел я, и смотрели на него настороженно.

— Сколько времени бой длился, Фарх, — поинтересовался он у ассасина и пояснил нам: — У него есть заклинание специальное.

— Около двух часов… — задумчиво ответил тот, поводя какое-то время руками по сторонам. — И кстати. Если бы не эти два часа, то у нас был бы прорыв. По крайней мере, дежурную смену точно смели бы… а там на улицу…

Тут и отношение ассасина ко мне или к нам увеличилось.

Текущее отношение — «Уважение 15%»

— Да знаю, — проворчал его командир, — не надо мне объяснять, что было бы. Можно сказать, они нам очень помогли. Два часа! Студенты! Вдесятером, — вот теперь слышу удивлённые нотки, но какие-то восхищённые, что ли. — Какой курс?

— Мы третий, они первый, — показал рукой Ворон.

— Вот как…

Отношение старшего хранителя ещё немного выросло.

Текущее отношение — «Уважение 10%»

Надо же…

— Что ж, вы молодцы. — вдруг улыбнулся Фирсов какой-то доброй улыбкой, и я увидел, как у окруживших его бойцов отношение с безразличия и недоверия меняется на симпатию. — В такой ситуации нам бы было даже очень сложно, а вы… студенты… Не знаю как вы попали на эту станцию, и как твари её заполнили, но вы нас выручили. По-хорошему, я должен сдать вас ректору академи…

Фирсов ещё несколько секунд задумчиво нас рассматривал.

— Не надо, пожалуйста, — попросил Воронов.

— Не буду… Фарх проводит вас на всякий случай. К подъёму успеете.

— Спасибо! — практически хором сказали мы.

— Я ваш должник, — весело хмыкнул тот. — Мы все должники, ребята, так? — повернулся он к бойцам и те дружно поддержали его.

— Видите, — вновь повернулся к нам. — Если встретишь хранителей, скажи, что Иван Фирсов твой должник. Они поймут… и, если что, я всегда помогу. А вы далеко пойдёте, ребята, ой далеко… — заржал он вдруг, — если не остановят!

«Юморист, ёпта!» — появился Имба.

«Ты лучше скажи куда во время боя делся?» — ехидно осведомился я.

«Мешать тебе не хотел», — явно недовольно проворчал тот

— Решётку мы сделаем. Чем, кстати, открыли?

— Ключ подобрали магический, — неохотно проворчал Сергей.

— А… — вдруг рассмеялся старший хранитель, — понял. То есть вы выходите на перрон, закрываете дверь, вызываете монстров и через решётку мочите. Интересная затея… Ну что ж. Монстров нам не жалко. Особенно для таких студентов! Замок будет такой же. Подберёте?

— Подберём, — растерянно кивнул явно изумлённый такой покладистостью Ворон.

— Ну и отлично. А сейчас двадцать минут вам на сбор лута. Заслужили они его, а ребят?

— Заслужили! — почти хором весело гаркнули Хранители.

Глава 16

После похода

Двадцать минут мы усиленно собирали лут. И он был, честно признаюсь, жирный. К тому же Ворон теперь не заикался о том, чтобы мы отдавали лут ему. Всё… прошло время его командования. Нет, он, в принципе, был неплох, но в той ситуации, в вестибюле, принять правильное решение не смог. Принял его я. Но надо отдать должное старшекурсникам, они оказались правильными ребятами и признали свою вину, пусть и молча.