Нехорошо. Фрид в отличие от меня видит в темноте, сейчас от него больше пользы. Так же наощупь я стала искать лицо, чтобы похлопать по щекам. Но гораздо раньше ладонь коснулась бока чуть ниже ребер — парень взвыл, подпрыгнул и мы едва не стукнулись лбами.

— Прости… Сильно задела?

— Ничего, — так же шепотом ответил фарат.

Я изо всех сил пыталась рассмотреть хоть что-то, но Фрид в неизменном черном плаще сливался с окружающим мраком.

Фарат ходил возле меня, чем-то гремел. Я не видела, что он делает, только ощущала присутствие и слышала прерывистое дыхание, будто ему приходилось дышать через сжатые зубы.

Когда в полуметре от меня расцвел лепесток пламени, я не поверила глазам.

Фрид сидел напротив, а между нами стояла смутно знакомая металлическая чашечка, в которой на деревянных щепках горел рыжий огонек. Его света едва хватало, чтобы отвоевать у окружающей тьмы круг метр на метр. То, что за ним, увидеть не получалось.

— Итак, куда мы вляпались?

— Я думала, ты это объяснишь, — усмехнулась я, — Кто нас завел сюда? Совсем ничего не помнишь?

Парень посмотрел на свои руки, покрытые пузырями волдырей и открытыми ранками от уже лопнувших, и вздохнул.

— Плохо помню. Паром, падение и дальше темнота. В себя первый раз пришел на берегу, вспомнил о наемниках и попросил духов указать дорогу в безопасное место. А вон как вышло…

— Похоже, духи так ненавязчиво намекнули, что им надоели твои просьбы.

— Похоже…

Интересно, где мы вообще? Я бережно приподняла ещё не успевшую нагреться чашку, поставила её на щепку, что валялась тут же и встала. Ступни мгновенно отозвались острой болью.

Каждый шаг равнялся подвигу — весь пол усыпали обломки камня и осколки. Не помню, сколько раз останавливалась, замирала на одной ноге и трясла другой, пытаясь сбросить кусочек стекла.

Наконец, когда мне уже надоело идти и появилось желание вернуться, комната закончилась и я едва не врезалась в широченный каменный алтарь. Подняв глаза, с трудом удержалась от вскрика.

Прямо за алтарем стояли пять статуй, метров три в высоту и смотрели на меня. Вернее, не смотрели, просто так казалось на первый взгляд. Картинка мгновенно сложилась.

Это храм! И, наверное, очень старый. Такие «совмещенные» храмы перестали строить давным-давно.

Разинув рот, я ходила от статуи к статуе, вставала на носочки и вытягивала руку с чашей.

Сегодня богов не только разогнали по отдельным храмам, их ещё изображают по-другому. У меня сейчас есть возможность увидеть истинный облик божеств. Ну или близкий к истинному.

В центре стоял мужчина в плаще до пола с капюшоном, лицо закрывала маска — наполовину белая, наполовину черная. Левая ладонь в черной перчатке сжимала посох, правая протянутая вперед пустовала. Возможно, когда-то на ней горело пламя, означая присутствие божества.

Я коснулась складки плаща. Внутри всё захлебывалось от восторга вперемешку с ужасом.

Поверить не могу, что вижу статую Безликого. Насколько мне известно, какой-то из моих предков позаботился, чтобы его храмы исчезли с земли. Уж не знаю, почему все сочли его плохим. Как по мне у Безликого лишь один изъян — ему поклоняются вампиры. И то, это скорее вина вампиров, забравших его себе из пантеона человеческих богов.

Справа от Безликого богиня войны Эгва. Её изобразили женщиной лет тридцати в доспехах и с плащом. По телосложению она мощнее и выше остальных богов, даже плечи шире, чем у Безликого. Лицо покрыто шрамами, губы плотно сжаты, брови сдвинуты. Оголенный меч в правой руке, в левой щит.

Рядом с Эгвой её извечная спутница — богиня смерти. Фигура скрыта бесформенным балахоном, а на глазах повязана лента. В ногах сидит змея, на левом плече паук. Волосы короткие, черты лица не назвать прекрасными, но они довольно привлекательны. В одной руке богиня держит череп, в другой искусно вырезанный из камня цветок.

Люди называют её Брерит — с имперского «Мудрейшая» или Амриэль — буквально «Дарующая смерть», хотя некоторые до сих пор спорят о происхождении второго имени. Уж больно оно эльфийское. Однако спросить не у кого — все эльфы давно ушли в чертоги богини смерти.

Слева от Безликого Лия — богиня-создательница расы людей. Хм… А в старину её изображали более целомудренно: платье открывает лишь руки и спускается почти до щиколоток. Небывалая длина для одежды современных статуй. Среди богинь пантеона Лию называли самой красивой и это отнюдь не голословно. Изящные черты, выразительные глаза, улыбка на пухлых губах.

Фигура здешней Лии привычно полноватая: бедра широкие, талия и плечи узкие, а грудь большая. Сегодняшние художники и скульпторы изображают Лию стройной или чуть полноватой, на свой вкус увеличивая либо зад, либо перед.