Но этого показалось мало. Почти четыре часа я упражнялась с мечом и занималась растяжкой.

Потянувшись, я еле слышно застонала. Мышцы, несмотря на растяжку и лечебную мазь, ныли. Впрочем, так мне и надо. Перегружаться тоже нельзя.

Однако что-то всё же было не так. Я прищурилась, посмотрела на солнечные лучи, озарявшие комнату, и вдруг подскочила на месте.

Рассвет! На рассвете лучи едва-едва выглядывают из-за облаков, а сейчас уже жарко.

Проспала, я проспала! Или мне специально позволили поваляться в постели? Хотя мышцы и ныли, чувствовала я себя прекрасно. Настолько, чтобы начать выяснять отношения.

Уже неделя прошла. Больше нельзя тянуть, иначе рискую опоздать на соревнование.

Письмо давно дожидается. Я поерзала, ощутив легкий зуд в ладонях. Конверт уже обжигал руки.

Решено! Уйду сегодня же. Собирать мне нечего, в сумке пусто… Как и в моем кошельке. Ничего, справлюсь. В храм обращусь только в самом крайнем случае.

Искать голыми ступнями иголку я не стала. Кое-как подтащила сапоги к кровати, влезла в узкие потрепанные штаны, которые недавно переделала в бриджи чуть выше колен — длинные штанины мешались. Наспех застегнула пуговки на белой безразмерной рубашке, она и Фриду с его крыльями не пришлась бы в пору и потопала вниз.

В коридоре умопомрачительно пахло чем-то сладким. Облизываясь и на ходу зачесывая волосы, я в три прыжка преодолела лестницу и остановилась на пороге.

Кухня меня привлекала лишь когда там была еда. Нет, готовить я умела. Ровно настолько, чтобы не умереть с голоду. Старейшина лично контролировал эту сторону моего обучения и откровенно потешался, глядя на блюда — зачастую их можно было есть только с закрытыми глазами, иначе один вид напрочь отбивал аппетит.

Большинство комнат в доме просторные и кухня не стала исключением. Здесь могли уместиться два человека и не мешали бы друг другу, даже если готовили бы разные блюда. У левой стены стояла печь, дымоход уходил в потолок, в правом углу массивный шкаф, зачарованный по-хитрому — свежие продукты в нем совсем не портились, на стенах висят четыре шкафчика с посудой, разными баночками со специями и ещё какой-то ерундой для готовки.

Обычно на кухне пахло либо травами, которые мы с Альбертой вечерами без конца перебирали, либо мясом и картошкой — ведьма не заморачивалась, предпочитала сытные блюда приготовленные на скорую руку, чтоб побыстрее наесться и вернуться к работе.

Сейчас же меня сбивал с ног запах свежих вафель. Я замерла в дверях и покрутила носом. Ага, вон прямо посередине обеденного стола на широкой тарелке высоченная стопка вафель, рядом банка меда и несколько симпатичных чашечек для варенья. Само варенье не наблюдалось.

Зато у окна стоял Фрид в одних штанах и убирал в шкаф странную штуковину, кажется, она называется вафельницей. Фарат без проблем дотягивался до полок, однако всё равно копался, устраивая стальную вафельницу между каких-то мисок и плошек.

Плаща не было. Крылья свисали до пола бесформенной грудой и не шевелились. Видимо, восстанавливаться фарату ещё долго. Жаль, а я так хотела посмотреть, как он летает…

Интересно, он совсем о крылья не спотыкается? Наверняка и ходить с ними тяжело, всё же весят немало, я убедилась на собственном опыте.

Половица скрипнула под ногой. Парень вздрогнул и обернулся.

Мы замерли и уставились друг на друга. Словно не виделись сотни лет.

От ужасной раны на боку остался длинный шрам, его края едва стянулись. Ожоги исчезли, как и круги под глазами, несмотря на это фарат оставался таким же болезненно-тощим и бледным.

Обычно собранные в косу волосы он поднял наверх и заколол на затылке, однако главного это не скрывало: краска смылась, явив настоящий цвет — цвет небесной лазури. Выглядело… Необычно.

Фрид смотрел не отрываясь, выискивая что-то в моих глазах. И судя по набежавшей на лицо тени, увиденное ему не понравилось.

Я вздохнула, отвернулась. Между нами три метра, но почему-то казалось, что тысячи километров.

Впрочем, из-за этого отказываться от завтрака не собираюсь. Я достала две кружки, банку варенья из ягод, которым не знала названия и молча уселась за стол.

Парень немного потоптался, но всё же сел напротив. Завтракала я одна и в тишине, изо всех сил стараясь не чавкать и не запачкать рукава. Для полного счастья не хватало чего-нибудь вишневого. Например, наливки. И сыра. Я слышала, где-то в Бепасе готовят чудное блюдо — там есть сыр, много сыра… И что-то ещё, несущественное. Вот бы попробовать…

Утолив первый голод, я взяла ложку, зачерпнула мед и стала наблюдать, как он капельками стекает в мою кружку с чаем.

Говорить первой не хотелось. Но надо было.

— Ты здорово готовишь.

— Угу.

— Спасибо за завтрак. Я могу помочь посуду помыть…

— Пожалуйста. Не стоит, сам справлюсь.

Вот и пообщались. Я заскрежетала зубами. Да что с ним?!

Взгляд наткнулся на ложку, перепачканную в муке. Я оттерла её полотенцем, потянулась вперед и стукнула фарата по лбу.