— Напоследок и есть, — согласился я. — Волнуешься?

— Не знаю, — дёрнула вверх плечики сестрёнка, — как-то… не до этого сейчас… Забот навалилось… Урожай надо собирать, отец вот, никак не выздоровеет.

Внутри кольнула заноза. Странные какие-то у меня угрызения совести — сестра рассказывает о лежащем при смерти отце, а я переживаю не о том, что он может умереть, а о том, что, на самом деле, мне — хоть бы хны. Никаких чувств или мыслей!

Хотя, по правде, мне, как Константину Мантину, на этого аборигена должно быть в общем-то наплевать, он мне никто. Но ведь для остальных-то я Хеху. А этот Хеху даже проведать больного родителя не зайдёт!

— Как мама? — спросил зачем-то.

— Хлопочет. Тоже переживает — если отец умрёт, в доме Фива хозяйкой станет…

— Да уж, эта Фива…

— Так ты мне и не ответил, — вернула разговор в прежнее русло сестра, — чем тебе Инина не угодила?

— Да почему не угодила то?

— Братец, — Хаэата даже приблизилась на полшага и понизила голос, — ну я же не вчера родилась… Или ты думаешь, мы с Энеле лишь за ручку держались? Да о сборе урожая разговаривали?

Что? Я на секунду потерял дар речи. Это мне сейчас женщина, пусть даже считающая себя моей родной сестрой выговаривает, что я на первом свидании её подругу ни разу за сиську не подержал?

— Хеху, ну в кого ты такой… робкий? — продолжала выговаривать сестра полушёпотом, — Понимаю, что опыта у тебя маловато, но ты же должен был и о девушке подумать! Она, бедняжка, сейчас совсем расстроилась…

— Да она то с чего? — не удержался я.

— А ты думаешь, мы не переживаем, если на нас парни внимания не обращают? Думаешь, я её не расспросила, как у вас всё прошло?

— Ну, расспросила, и чего?

— Хеху, ну ты… — сестра прикусила губу и возмущённо помотала головой. — Слушай, ты ведь с Кири не был таким… таким… рохлей! Особенно… — она игриво подмигнула, — после того, как тебя стали ловить. Она мне всё подробно рассказала!

Ага, ухмыльнулся я мысленно, ещё и красок небось добавила.

— А тут ты чего? — сестра продолжила меня «песочить». — Погуляли, поговорили о ерунде какой-то! Инина, бедняжка, и так тебе пыталась понравиться и эдак… А ты, дурак деревянный… — она капризно поджала губы, окатила меня огненным взглядом, — хоть бы, разок к дереву прижал!

— Да… — я аж растерялся, — понравиться? Это вот так? — я шумно выдохнул, покачал головой, припоминая. — То есть, все эти разговоры о… как она классно готовит лепёшки, и как отец хвалит её за перетирание комьев земли на делянке?… О, духи!

— А чего тебе ещё надо? — теперь уже и Хаэата похоже начала злиться: руки в боки, глаза чуть-ли не навыкате. — Она хорошая хозяйка, готовить умеет. И она, заметь, крепкая — рожать может!

Блин… Я шумно вздохнул. Слышь! Я ж не кобылу племенную покупаю?

Хотел было ещё сказать Хаэате, что вообще-то, если она мне сватает потенциальную жену, мне с ней не только детей делать. Мне с ней время проводить. И поговорить надо о чём-нибудь. На какую-то тему, интересную, как минимум, мне.

Но не стал. Из меня, как будто, воздух выпустили. Ну, в самом деле, чего я завёлся-то? Во-первых, чего я хотел от патриархальных людей? Вон, даже в моём времени, ещё в начале века — дед рассказывал: приходит его отец домой, всё, говорит, сговорились, завтра к Михалычу пойдём свататься, будет тебе его Настька женой. И никаких: нравится, не нравится — родители решили, и точка. Тут даже проще. А во-вторых… Я же не обещаю жениться? Так, время провести… К тому же, у меня давно уже женщины не было, а в моём теперешнем возрасте воздержание не на пользу.

— Ладно, сестрёнка. Пусть твоя Инина не расстраивается… Давай я с ней ещё разок… встречусь.

— Вот и молодец! — тут же расцвела Хаэата. — И смотри мне, — смешно нахмурившись она погрозила пальцем, — в этот раз не подведи!

— А вот и он! И искать не надо!

Я вздрогнул. Чёрт! Расслабился! Сестра, своими разговорами, выбила из колеи, я и «поплыл», перестал отслеживать обстановку. А ведь голос был явно адресован мне!

В последний миг удержался, чтоб не нырнуть за ближайшее укрытие, на ходу выхватывая томагавк и кинжал. Сознание словно включилось в картинку, которую мои органы чувств в автоматическом режиме снимали с окружающего.

У прудика четыре тётки, стирают, шумно треплются. Позади довольно толстое дерево — сам собой в начале разговора встал так, чтоб спина была прикрыта. И оттуда никаких шумов не было.

Зато по тропинке, со стороны рыбацкой деревни приближались двое. Шагающего впереди крупного воина, лет двадцати пяти, я знал — это он меня держал тогда, когда я впервые попался Ману. Здорово я ему тогда печень осушил. Вот только имя… А, вспомнил!

— Здорово, Тайки! Ты так говоришь, будто я вам зачем-то понадобился.