«Фабрика» Уорхола с ее постоянным потоком странных и экстравагантных, роскошных и маргинальных персонажей, представителей разного рода меньшинств, стала для Лу Рида настоящей школой. Он вспоминал, что первые дни на «Фабрике» с Энди Уорхолом «были как рай. Я наблюдал за Энди. Я наблюдал, как Энди наблюдает за каждым. Я слышал, как люди говорят самые поразительные вещи, самые безумные вещи, самые смешные вещи, самые грустные вещи. Я их записывал»[84]. Таким образом, Лу Рид, поддерживаемый Уорхолом, постоянно работал над своими собственными музыкальными кинопробами. В своих песнях дарил три с половиной минуты славы тем, кто не мог на нее надеяться или, перефразируя слоган с афиши The Fugs, «представлял непредставленных людей».

Дэнни Филдс, а также трансвестит по имени Джек Кертис, будущий герой песни "Walk On The Wild Side", были одними из многих обитателей и гостей «Фабрики» обоих полов, кто почувствовал себя влюбленным в Лу Рида. Сам же Лу отверг их притязания и довольно быстро закрутил бурный роман с Нико (в то время как Кейл проводил много времени с Эди Седжвик). Певица нашла Лу «мягким и милым. Совсем не агрессивным. Его можно было просто тискать, как милашку, когда я с ним познакомилась, он таким и остался. Я ему делала блинчики. На «Фабрике» его все любили, он был милым, понимаете, и говорил смешные вещи»[85]. От романа Лу Рида с Нико родились две его прекрасные «психологические» песни "I’ll Be Your Mirror"[65] и "Femme Fatale". Первая из них относится к числу тех номеров, которые ломают сложившийся стереотип о Лу Риде как о язвительном и беспощадном цинике; это одна из самых светлых, искренних и воодушевляющих его работ: «Я буду ветром, дождем и закатом, / Фонарем на твоей двери, напоминающем тебе, что ты дома». Более того, «Я буду твоим зеркалом», возможно, как никакая другая песня Рида, вскрывает его творческий метод: «Я всегда изучаю знакомых людей, и когда мне кажется, что понял их, я ухожу и пишу о них песню. Когда я пою песню, я превращаюсь в них. По этой причине я ощущаю себя в некотором роде пустым, когда ничего не делаю. У меня нет своей личности, я беру ее у других людей»[86]. "I’ll Be Your Mirror" несет в себе простоту и теплоту музыки 1950-х годов – тех романтических песен в стиле ду-уоп, которые всегда оставались идеалом для Лу.

То же самое можно сказать и о "Femme Fatale", композиции, которую Лу, воодушевляемый Уорхолом, написал об Эди Седжвик. Песня сочетает искреннюю симпатию и незаметное восхищение «роковой женщиной» с мягкой иронией над ее очередной жертвой. После того как "Femme Fatale" стала исполнять Нико, ирония песни неожиданно оказалась направленной на автора – ведь новой жертвой певицы стал сам Лу: «Не могу больше заниматься любовью с евреями», – прилюдно провозгласила немецкая дива, придя однажды на «Фабрику». Впоследствии Джон Кейл вспоминал, что мало кому удавалось так же безжалостно растоптать несокрушимого Лу Рида, как это сделала в тот день Нико.

Психиатры ощущают «напряг»

Энди Уорхол сдержал свое обещание и начал заниматься концертными делами The Velvet Underground. Однако он с самого начала продемонстрировал свой неформальный подход к этой задаче: дебют «Вельветов» расширенным составом с певицей Нико состоялся в январе 1966 года, ни много ни мало, на нью-йоркском съезде психиатров. Изначально Уорхол был приглашен для того, чтобы выступить перед психиатрами с речью, затем он добился того, что вместо речи на торжественном ужине будет организован сеанс его фильмов – все остальное следует оставить полностью на его совести. Ведущие психиатры США мирно расселись за своими столиками, планируя подвергнуть анализу киноопусы пресловутого Энди Уорхола, однако никак не ожидали, что для начала «анализу» подвергнут их самих. Кинорежиссер Барбара Рубин начала бегать от столика к столику, наводить на гостей свою кинокамеру и выкрикивать им в лицо вопросы типа: «А пенис у вас большой?!». Не успели они прийти в себя после этих допросов с пристрастием, как оказались оглушены скрежетом электроинструментов – к удивлению собравшихся, это оказались не ремонтные работы, а музыкальный концерт. Ученые мужи, остолбенев, наблюдали статичных музыкантов, производящих на свет нечеловеческие звуки и исполняющих песни про героин; экран, на котором демонстрировались пытки мужчины, привязанного к стулу и, наконец, энергичный танец мужчины с хлыстом. На следующее утро одна из газет вышла под заголовком «Шоковая терапия для психиатров», а The New York Times охарактеризовала концерт как «комбинацию рок-н-ролла и египетского танца живота» и процитировала одного из зрителей, доктора Кэмпбелла, назвавшего концерт «недолговечной пыткой какофонией». «Хотите сделать что-то полезное для психического здоровья? – спросил журналиста другой психиатр. – Не печатайте этот репортаж»[87].

В феврале Уорхол арендовал Синематеку Йонаса Мекаса, чтобы начать эксперименты с собственным сценическим шоу. В телеинтервью, спрятавшись за темными очками и запинаясь, он сообщил: «Я спонсирую новую группу. Она называется The Velvet Underground. Поскольку я больше не верю в живопись, я подумал, что будет здорово сочетать вместе, эмм, музыку, и… искусство и фильмы… Если все получится, это будет гламурно». Было очевидно, что Уорхол собирался использовать готовую идею мультимедийного шоу, опробованную еще Пьеро Хеличером (в той же Синематеке, с теми же «Вельветами»), однако Хеличер был мало кому известным авангардистом, а Уорхол был знаменитостью национального масштаба. Новое шоу Уорхола получило название "Andy Warhol’s Uptight" («Напряг Энди Уорхола») и выглядело знакомым образом: на фоне фильмов Уорхола, демонстрировавшихся одновременно на двух экранах, The Velvet Underground играли свои песни, а Джерард Маланга, при поддержке Эди Седжвик, танцевал с хлыстом. Когда Нико, в распоряжении которой было всего три песни, поинтересовалась у Рида, что ей делать на сцене все остальное время, тот, язвительно улыбнувшись, ответил: «Нико, ты всегда можешь вязать»[88].

Ингрид Суперстар: «Хочешь, опишу Стерлинга Моррисона? Стерлинг очень высокий, долговязый, худощавый и сухой. У него лохматые волосы средней длины, которые выглядят так, как будто их никогда не причесывают и не моют. Стерлинг самый дружелюбный. Он всегда был милашкой, зайкой. Он может говорить часами и шутить. У него самые смешные шутки. Ты будешь надрывать живот от смеха, а он будет оставаться тихим: такой, в духе Билла Уаймана» [89].

Зрителями «Uptight» были в первую очередь многочисленные поклонники Уорхола, пристально следившие за каждым его шагом. Однако по воспоминаниям Стерлинга Моррисона, далеко не все оказались готовы столкнуться с The Velvet Underground: «Первый раз, когда мы сыграли «Heroin», два человека упали без сознания. Я не знаю, схватили они передоз или просто рухнули в обморок»[90]. Для Лу Рида первые концерты The Velvet Underground были чем-то вроде маяка для всех «отверженных» города Нью-Йорка, или, как он сам выражался, «тайного призыва всех фриков города»[91].

Взрывающееся, пластмассовое, неизбежное

Программа "Andy Warhol’s Uptight" собрала весьма противоречивые отзывы, касавшиеся, главным образом, монотонных фильмов Уорхола, однако принесла достаточно денег, чтобы Энди мог организовать более основательное шоу, ставшее кульминацией его сотрудничества с The Velvet Underground, – легендарное "Exploding Plastic Inevitable". Название EPI придумал Пол Моррисси, когда рассматривал конверт одного из альбомов Дилана, на котором был напечатан его (словами Моррисси) «амфетаминовый бред». Читая текст по диагонали, Моррисси, по его воспоминаниям, выхватил из бессмысленной массы слова «взрывающееся», «пластмассовое» и «неизбежное». Именно это название и появилось весной 1966 года на нью-йоркских афишах вместе с именами Энди Уорхола, The Velvet Underground и Нико. Рекламные объявления в Village Voice гласили: «Последний шанс потанцевать на диско-свето-теке Энди Уорхола! Вы хотите потанцевать и снести себе крышу – The Exploding Plastic Inevitable!» Шоу стартовало 1 апреля на втором этаже бывшего центра польских эмигрантов, которое поляки называли Polski Dom Narodowy, а окрестные англоговорящие жители – просто Dom. К тому моменту эмигранты уступили здание более предприимчивым гражданам, а те устроили на первом этаже здания танцевальный бар.