Туман Мобанаров растекся под ногами.

– Арьянми, – окликнул его темноволосый. – Я тоже выдвигаюсь. Разделимся и найдем Беатрис. Она может быть очень далеко. Уверен, что в дело был пущен портал.

Эритар подтащил к себе Ртиа. Она лишь потянула ему руку, по которой шли следы магии Луцерос.

– Я не хотела, чтобы так вышло. Я могу показать тебе путь. Селена видит его, но говорит, что это опасно. То, что произойдет дальше создает серьезный риск твоей жизни.

– Я этой пособнице Темной не верю, – покачал головой Антари. – Разделимся.

– Хорошо, иди, – кивнул Эритар.

Мобанары ушли. Ртиа встревоженно посмотрела на суровое лицо Эритара.

– Ты собираешься меня выслушать?

– Допустим, – ответил он.

– Тогда ты должен знать. Антари найдет ее первым. Ты тем временем разобьешь отряд предателя. В результате это спасет жизнь твоей жене, но для тебя будут очень плохие прогнозы.

Эритар сделал нетерпеливый жест рукой.

– Это спасет Беатрис? – сухо поинтересовался он.

– Да, – ответила Ртиа.

– Все остальное мне не важно, – ответил он.

Ей было запрещено вспоминать свое имя. Господин выбивал его из памяти в первые дни. Бил, пытал, подвешивал к потолку, потом спрашивал снова и снова, как ее зовут.

Пока она не стала говорить одного – никак. При мысли об имени по телу бежала дрожь, но все же оно осталось в памяти. Нильда.

За семью замками, там, куда не дотягивалась магия, во снах, в мечтах, девушка осталась Нильдой.

Последний визит хозяина был настолько устрашающим, что она больше не пыталась быть покорной. Ее поведение никак не влияло на отношение к ней.

Нильда не могла перестать рыдать.

– Темная сказала, что у меня будет новая игрушка, – предупредил он. – Знаешь, я хочу, чтобы вы встретились, и ты ей объяснила, что к чему. Но ты выглядишь такой… Нетронутой… Не внушаешь ужаса, а я хочу сломать ее одним твоим видом.

После его ухода в камере появилось зеркало. Теперь девушка видела себя. И лучше было не знать, во что она превратилась.

Вспышками мелькали занесенная рука, вырвавшаяся магия, пламя, охватившее ее голову. Он сжег волосы, сжег кожу. Жуткий запах стоял в камере несколько дней. Монстр запретил давать ей магические пилюли. Боль не покидала, отчаяние рвало на куски.

Нильда умерла бы, если бы только имела возможность.

Стражник вошел в камеру и швырнул ее на кровать. Девушка закричала от резкой боли, глаза полоснуло темнотой.

– Кричи громче, – прошептал он. – Давай.

Уговаривать было не надо. Свежие ожоги изводили ее, а сейчас голова касалась подушки.

– Я не могу дать тебе заживляющие капсулы, он заметит, – еще тише прошептал стражник, совершая движения, имитирующие секс. – Но дам обезболивающее. Самая сильная магия. Ты перестанешь чувствовать что-либо. Только не забывай притворяться, если он вернется. Прости, больше ничем не могу помочь.

Девушка почувствовала, как его рука скользит под подушку.

– Можешь, – ответила она. – Можешь. Молю, выполни одну мою просьбу.

– Исключено, но задай свой вопрос.

– Как его зовут? Как зовут это чудовище?

Мужчина склонился к ней и выдохнул имя в ухо.

– Теперь я знаю, кого проклинать до конца дней, – прошептала она, дурея от боли.

Страж не выдержал, захватил одну из капсул и засунул ей в рот, притворяясь, что делает это из других побуждений.

Магия подействовала немедленно. Девушка застонала от облегчения.

– Прости, – тихо сказал он.

Капсул хватало на сутки-двое, потом боль возвращалась. Но зеркало было более жестоким. Видеть свое исхудавшее, истерзанное тело, шрамы, уродство, для девушки было хуже смерти.

Она почти не переставала рыдать, слезы текли сами, будто бы в планах было наплакать море.

Дверь заскрипела, приходя в движение. Нильду затрясло. Она не смогла принять позу покорности, судорога била тело. Пусть уже убьет. Пусть уже все кончится тьмой и небытием.