Джузеппина - худощавая брюнетка, глаза у нее блестят, как у всех маляриков. Правда, она не пожелтела от болезни, как судья и Джулия дона Чезаре; кожа у нее матовая, цвета терракоты. Все тот же судья утверждает, что она прямой потомок сарацин, которых Фридрих II вооружал для борьбы против папы, когда перестал доверять своим собственным рейтарам; рота сарацин как раз и была размещена в Порто-Манакоре.

Джузеппина вяжет на спицах лифчик - толстую полоску, нечто спиралеобразное, цель его - увеличить грудь и подчеркнуть кончики сосков; в нынешнем году на всех итальянских пляжах задают тон Лоллобриджида и Софи Лорен.

– Синьор комиссар, - обращается к вошедшему Джузеппина, - хотите доставить мне удовольствие?

– Да разве я хоть раз в жизни тебе в чем-нибудь отказывал?
– смеется комиссар.

– Ну скажите, что согласны.

– Обещай ей, - добавляет Анна.

– Вижу, вижу, уже столковались здесь без меня, - говорит комиссар.
– Очевидно, за мороженым послать?

– Мороженым мы и без вас можем полакомиться, - хохочет в ответ Джузеппина.
– Нет, вот о чем я хочу вас попросить: разрешите завтра синьоре Анне пойти со мной утром на пляж.

– Да, да, - подтверждает Анна.

– Анна и без того ходит с детьми и с тобой на пляж, когда ей только заблагорассудится, - отвечает комиссар.

– Вы отлично понимаете, что я имею в виду, - не отстает Джузеппина.

– Тогда говори, в чем дело.

– Разрешите ей со мной выкупаться.

– Ах, так вот что вы тут надумали!

– Значит, да?

– Значит, нет, - сухо бросает он.

– Теперь только одни деревенские женщины не купаются, - замечает Джузеппина.

– Ну скажи, на кого я похожа в халате, когда все дамы сейчас носят купальные костюмы?
– возмущается Анна.

– В нынешнем сезоне, - подхватывает Джузеппина, - даже жена адвоката Сальгадо и та решилась купаться…

– И щеголяет в купальном костюме с вырезом до самой попы, - говорит Анна.

– А вот донна Лукреция не купается, - произносит комиссар, - и, уверен, по этому поводу историй не разводит.

– Лукреция!
– восклицает Анна.
– Мы, видите ли, слишком гордые, чтобы купаться в Манакоре. Не уверена даже, что она до Римини снизойдет. Ей подавай прямо Венецию.

– Значит, вы боитесь, что вашу жену увидят в купальном костюме?
– спрашивает Джузеппина.

– Это уж мое дело!

Джузеппина вперяет свой лихорадочно блестящий взгляд прямо в глаза комиссара Аттилио.

– Мы еще к этому разговору вернемся, - обещает она.

– Ух ты, негодница, - говорит он.

– Что это с вами обоими?
– спрашивает Анна.

– Ваш муж ужасно отсталый человек, - заявляет Джузеппина.
– Не желает, чтобы вы шли в ногу со временем. Если бы мог, заточил бы вас в монастырь. Вам куда счастливее в Лучере жилось.

– Что верно, то верно, - вздыхает Анна.

– Тебе, конечно, было бы на руку, если бы она туда вернулась, - обращается комиссар к Джузеппине.

– Я бы сама с ней охотно туда поехала.

– Ну это еще вопрос.

– Да успокойтесь вы оба, - замечает Анна.

Гостиная обставлена в неаполитанском стиле конца прошлого века. Высокие и узкие кушетки и кресла, мраморный столик на ножках а-ля Людовик XVI, плотные занавески красного плюша. Одна стена сплошь затянута вышитыми шпалерами, где полно тигров и львов. Высокое зеркало в позолоченной гипсовой раме, задрапированное красным плюшем и украшенное искусственными цветами, водружено на широкогорлую китайскую вазу. У подножия статуи Мадонны помещена старинная масляная лампа, но вместо горелки в нее вставлена алая электрическая лампочка, которую не тушат круглые сутки. Вся эта обстановка - приданое Анны и привезена из Лучеры.

– Опять лампочка Мадонны перегорела, - говорит комиссар.

Он подходит к статуе, осеняет себя крестным знамением, вывинчивает лампочку и, приоткрыв ставни, рассматривает ее волоски на свет. В комнату вместе с дыханием зноя врывается пение арестантов.

– Приходится уже десятую лампочку менять, - замечает комиссар.

Анна вытягивает мизинец и указательный палец в виде рожков - классическое заклятье от дурного глаза.

– В доме что-то есть, - говорит она.

– И это что-то идет на пользу электрикам, - замечает Джузеппина.

– Ты еще!
– обрывает ее комиссар.
– Ты ведь ни во что не веришь.

Джузеппина заворачивает в старый номер “Темно” свое вязание.

– Верю, во что нужно верить, - возражает она.

Комиссар Аттилио притрагивается к паху - тоже помогает против сглаза.

– Я вас напугала, синьор комиссар?
– спрашивает Джузеппина.

И смеется. Она зубастая, как негритянка, зубы у нее желтые.

– Мне надо еще в комиссариат заглянуть, - говорит дон Аттилио.

– Много у тебя работы?
– осведомляется Анна.