– Скоро будет дождь. – произнес вслух Юнус.

Его взгляд пал на заброшенный торговый квартал, где оставалось несколько домов с уцелевшими крышами.

– В этом регионе постоянно дует холодный ветер. А если еще и промокну? Мне не избежать простуды, которая в наше время может закончиться очень плохо.

Юнус часто вел диалог с самим собой. Долгие годы одиночества, постоянная борьба за жизнь и склад характера приучили его прислушиваться к своим умозаключениям. Уж очень часто осторожность и рассудительность внутреннего голоса спасала ему жизнь. Сам же он считал своей главной способностью непревзойденное чутье, предсказывающее события и последствия определенных действий.

Сейчас внутренний голос подсказывал ему укрыться от непогоды в одном из уцелевших зданий. Иногда внутренний диалог заводил его в тупик, но сейчас он был согласен с ним как никогда. В поле его зрения попало две постройки.

Это было жилое двухэтажное здание с прогнившей крышей, но уцелевшим полом второго этажа, а рядом с ним располагалась небольшая книжная лавка. Юнус решил осмотреться вокруг до начала дождя, набрать дров, проверить, нет ли тут еще людей или опасных животных.

Переходя от одного разрушенного здания к другому, он ни на секунду не терял из поля зрения заветные постройки. Минуя очередной дом, Юнус вышел на небольшую площадь. Прилегающие к ней дома были построены в традиционном для местности стиле: три полукруглых здания песочного цвета образовывали кольцо с арками, примыкающими к трем улицам города. С каждой крыши к центру площади было направлено по огромному лепестку. Смыкаясь, они образовывали купол, защищающий торговые ряды от дождя и солнца. Сами здания казались нежилыми. Возможно, раньше здесь были магазины более богатых торговцев, продающих ювелирные изделия и драгоценные камни.

– Торговая площадь. Тут я могу поискать дров. – подытожил Юнус.

В центре площади возвышался поросший мхом и плесенью фонтан. Вокруг него располагались торговые ряды. Подобные базары уже были архаизмом времени и носили более развлекательный характер, нежели практическое значение. В таких рядах лет двадцать назад продавались этнические безделушки и произведения ручной работы для туристов. Еду искать бессмысленно, а вот древесиной можно было разжиться. Опытный взгляд Юнуса сразу пал под железный прилавок, в левом углу которого стояла деревянная бочка. Она была большая и сухая, дерево плотное и тяжелое, должно было долго гореть.

– Хорошая находка.

Попробовав взвалить бочку на плечо, Юнус понял, что она тяжелее, чем кажется. Ломать ее на улице, создавая лишний шум, он не хотел. Было принято решение катить ее до заветного убежища. И нужно было торопиться – поднялся сильный ветер и первые капли дождя принялись чеканить свой марш по ржавым крышам города.

Ему повезло – торговая площадь находилась на возвышенности, а значит бочку пришлось катить с небольшого склона, лишь изредка придерживая и поправляя ее траекторию. Минуя квартал за кварталом, он оказался у нужных зданий. Возвращаясь к ним, Юнус уже обдумал в какой из двух построек он остановится. Выбор пал на жилое здание.

«У этого маленькие окна, а значит его легче будет обогреть. Да и меньше потенциальных глаз сможет меня приметить.» – подытожил он.

Ветер становился все сильнее, капли холодной воды хлестали по лицу, превращаясь в подобие кинжалов. Перевалив бочку через порог, Юнус оказался в большой квадратной комнате. Воздух был тяжелый, спертый. От стен и потолка исходило слабое голубое сияние.

«Люминесцентная плесень. Кажется, я об этом читал. Она не опаснее холодного ветра за порогом, но все же лучше проветрить помещение.»

Открыв тяжелую деревянную дверь своего убежища, Юнус устало облокотился на старую потрескавшуюся стену возле входа. В помещение ледяным потоком устремился свежий порывистый ветер. Дождь шел стеной, будто бы прибивая туман к бурым полированным камням тротуаров и черным, с вкраплениями желтой крошки песчаника, дорожным покрытиям. Такая погода завораживала Юнуса своим хаосом и порядком одновременно. В самой стихии, что обрушилась на его голову, прослеживался некий мистицизм, внушавший первобытный страх. Туман, который опустился ещё ниже, стал плотнее и был похож на реки дыма, вяло текущие по улицам этого забытого богом города.

Простояв минут десять в блаженном исступлении и размышляя о природе человеческих страхов, к нему пришло осознание, что он промерз до костей.

– Уже пора идти греться, да и есть хочется. – сказал Юнус.

Закрыв дверь, он принялся обустраиваться на ночлег. Сняв с бочки кольца и разобрав ее на доски, он без труда развел костер. Тепло и свет начали расползаться по комнате, прогревая и освещая ее. Чем теплее становилось помещение, тем больше на него наваливалась усталость. Закаленный странник, путешествуя, забывал про голод, холод, жажду, усталость и сон, однако в тепле, комфорте и относительной безопасности все это набрасывалось на него с утроенной силой. Юнус достал из видавшего лучшие времена армейского рюкзака сушеное мясо, перец, соль и крупу. Налив в походную миску воды, он наскоро покидал ингредиенты. Долго возиться у него не было ни сил, ни желания. В целом за много лет прием пищи уже превратился для него в необходимость. Удовольствия он от нее не получал, а значит искать разнообразия или вкуса в еде не было смысла. Но вот что он действительно любил, так это кофе, и чем слаще был напиток, тем лучше.

Похлебка быстро разварилась, заполняя комнату приятным ароматом домашней кухни, вытесняя затхлость помещения, в котором лет семь не было людей. Сама крупа представляла из себя чудо генной инженерии: новый вид злаков имел круглые зерна сантиметра два в диаметре, очень крахмалистую структуру и высокую калорийность. Однако самым главным преимуществом был малый объем и вес, что для походной кухни ставило его на первое место. Когда каша превратилась в подобие пюре, а ломтики мяса разбухли, Юнус понял, что блюдо готово. Сняв миску с костра, он дал ей немного остыть и принялся за трапезу.