— Не торопись, успеешь еще повоевать, — остановил боевой запал молодого человека, командующий. — Московитов в «Тавриде» по моим данным огромное количество, что аж тесно, поэтому не торопись рваться в первую линию…

— Ты ли это говоришь, отец?! — изумился Мариуш, поднимая брови. — Кто меня учил быть в первых рядах во всех сражениях?

— Я учил тебя выходить победителем, но это не означает, что нужно при этом рисковать собственной жизнью, — покачал головой старый адмирал, который уже потерял двух своих старших сыновей, выбравших путь военных космоморяков и сложивших головы в Венденскую кампанию. Мариуш остался у него единственным и Вишневский-старший делал все для того, чтобы тот не разделил судьбу своих братьев, погибших к тому же, как раз таки в сражениях все с теми же проклятыми русскими…

— Ты уже адмирал, пусть пока и в самом нижнем чине, но все-таки флотоводец, а не какой-нибудь рейдерский капитан, — продолжал Адам Вишневский, строго смотря на сына, запал и геройство которого знал не понаслышке. — Сейчас у тебя под началом двадцать боевых кораблей, за которые ты отвечаешь, поэтому придержи коней, как говорят московиты, и наберись терпения…

— Да, отец, — недовольно кивнул Мариуш. — Но как тогда мы разобьем императора Константина и его адмиралов, если не будем вести активных действий?

— Кто сказал, что не будем? — вскинул брови Вишневский-старший. — Я лишь говорил, чтобы ты поберег свою голову…

— У тебя есть план? — спросил молодой адмирал.

— Первоначальным планам всегда суждено меняться, — задумчиво ответил командующий, — но ты прав, план у меня имеется…

— Прошу, расскажи, — молодой человек заинтересованно придвинулся ближе. — Я уверен то, что ты задумал, обязательно осуществится. Мой отец не может проиграть, это факт…

— Благодарю тебя, сын, — улыбнулся адмирал Вишневский, ловя на себе восторженный взгляд Мариуша, который никогда не подвергал сомнению авторитет своего родителя. — Ты знаешь расклад, сложившийся в «Тавриде» после прибытия в нее сначала русского императора с резервами, а затем, и нас с Коннором Дэвисом…

— Да, знаю, — кивнул молодой человек, показывая рукой на тактическую карту, до отказа заполненную маленькими разноцветными изображениями.

Все просматриваемое сканерами пространство «Тавриды», а также соседствующих с ней: «Бессарабии» и «Тарса» буквально кишело: синими точками — обозначающими американские боевые корабли, бело-красными — соответственно польскими, и кроваво-красными — османскими, а с другой стороны им противостояли сотни малахитово-зелеными миниатюрных корабликов различной конфигурации, то были русские вымпелы, которые союзникам предстояло из этого сектора выбить и по возможности уничтожить…

— Мы сейчас оказались на острие атаки, — продолжал Вишневский-старший.

— Не устану воздавать хвалу Коннору Дэвису за это, — воскликнул Мариуш.

— Ты решил, что адмирал Дэвис, когда выводил наш 1-ый Коронный космофлот в авангард, руководствовался благородством и справедливостью? — усмехнулся старый флотоводец. — Наивный! Нет, сынок, «Мясник» Дэвис не знает подобных понятий, и если он поставил в передовой отряд, который должен войти в «Тавриду» и схлестнуться с московитами, нас, то это всего лишь означает, что американец хочет измотать и обескровить противника за чужой счет. Мы для «янки» расходный материал, которого не жалко. А вот когда мы ценой собственных жизней ослабим эскадры императора Константина, вот тогда в дело вступить 1-ый «ударный» космофлот АСР и обожаемый тобой Коннор Дэвис «повесит» себе на электронную планку очередной военно-космический крест. И поверь, о погибших при этом кораблях Речи Посполитой он будет переживать в последнюю очередь…

— Ты думаешь? — смутился молодой адмирал, знавший Дэвиса и много раз встречавшийся с американским флотоводцем на военных советах.

Адмирал-поручик Вишневский впечатленный этими встречами, на которых Коннор Дэвис всегда казался ему похожим на древнеримского полководца, пусть цвет кожи американского командующего и не подходил, но Дэвис всегда был таким безупречным, внимательным к деталям, сконцентрированным и невозмутимым, что им невозможно было не восхищаться. Даже непререкаемый авторитет отца мерк в те минуты, когда Мариуш Вишневский смотрел и внимал словам этого великого американского космофлотоводца…

— Ты еще слишком молод и неопытен, поэтому подвержен влиянию, — вздохнул старик, по-отечески похлопав сына по плечу. — Но я не виню тебя, под обаяние «Мясника» попадают многие…

— Прошу, не называй его «Мясником», — покривился Мариуш. — Это неприлично и к тому же данное прозвище совсем не соответствует реалиям…

— Спроси это у русских, ханьцев и арабов, эскадры которых встречали на своем пути 1-ый «ударный» космофлот АСР, — рассмеялся старик Вишневский. — Они ответили бы тебе, если бы остались живы… Но, оставим Дэвиса, он лишь действует сообразно своему плану, а лучше вернемся к нашему…

— Итак, ты говоришь, что американцы специально послали наш флот первым, рассчитывая вытащить каштаны, а точнее захватить «Тавриду» и разбить русских, чужими руками, — подытожил Мариуш, решив, по крайней мере, сделать вид, что доверился отцу в его предположениях и желающий узнать, наконец, что задумал его старик и как хочет действовать в сложившихся обстоятельствах. — Хорошо, допустим. Но, если ты так в этом уверен, то почему мы не можем отказаться от этого почетного статуса жертвенного агнца, которого готовят на заклание? Мы союзники американцам, а не их рабы… По договору между Сенатом и Сеймом наш космофлот не подчиняется Дэвису и его адмиралам напрямую и «янки» не могут нам, а вернее, тебе приказывать, что делать…