Встретился взглядом с особенно любопытным попугаем. Тот встряхнул крыльями и быстренько улетел.

Бывает.

— Хочу посмотреть на жирафов, — важно заявил я. — И молочный шейк.

— Твой день рождения, шеф, — козырнул мне Джим, потрепав меня по голове. — Будут тебе и жирафы, и молочный шейк.

Довольно сощурился.

Удивительно спокойные четыре года. Мистер Стивенсон действительно не соврал: давно я не чувствовал такого умиротворения. Оглядываясь назад, моя психика, вопреки всему, продолжает стабилизироваться. Я всё меньше напоминаю вечно хихикающего больного психопата и всё больше напоминаю обычного усталого злобного мужика, которому вновь позволили пережить детство в любящей семье среднего достатка. Дело было не только в сравнительно спокойной обстановке, которая практически не действовала мне на психику, но и постепенно растущей силе.

Мозги, на которых во многом были сильно завязаны мои способности, играли очень важную роль. Путём банальных проб и ошибок я давно понял, от чего зависит моя сила. Воображение, пространственное мышление, скорость обработки информации — психическая энергия просто следовала моим желаниям, и лишь от количества силы, пропускной способности тела и моей фантазии зависело то, насколько желание точно, полно и реалистично воплотится в реальность. Сознание развивалось, и вместе с ним — росла психическая стабильность.

То, что покалечило меня, начало исцелять.

Мистер Стивенсон бы оценил.

— Есть в этом какая-то извращённая философия… — пробормотал я, опустив взгляд на свою тень.

Той явно не нравилась солнечная погода, из-за чего она слегка подрагивала. Шеди любил свет и тепло, но, в силу формы существования, что свет, что тепло были его естественными врагами.

Смешно.

Несмотря на то, что мне дали расслабиться и почувствовать себя практически обычным ребёнком, воспалёнными мозгами я понимал, что так продлится недолго. Или, во всяком случае, не слишком долго. В древе реальности постоянно что-то происходило, в частности, в данном древе — какой-то лютый мрак. Учитывая же, что Мистер Стивенсон каким-то образом отправил меня в эту ветвь, в том, что за кулисами происходило что-то плохое, можно было не сомневаться. Иначе во мне бы просто не было смысла.

Вопрос лишь в том, когда меня собирались отправить за эти кулисы.

Естественно, Мистер Стивенсон не мог подобрать какой-нибудь обычный понедельник, решив устроить мне сюрприз прямо на день рождения. Да такой сюрприз, что моё душевное равновесие вмиг было практически полностью уничтожено.

После жирафов мы отправились на поиски какого-нибудь кафе, где мне могли бы сделать молочный шейк. Стоило нам только отойти от жирафов, как мы наткнулись на маленький фургончик прямо между вольеров. Он смотрелся настолько неестественно, насколько это возможно. В самом же фургончике у стойки нас с улыбкой уже ждала расплывающаяся рожа.

По реальности прошла рябь.

Захотелось остановиться и пойти в другое направление. На себя мне было насрать, но к двум своим опекунам я успел кое-как привязаться. За десять лет-то. Особенно к отцу.

Так и хотелось сообщить Джиму и Молли, что лучше к фургончику не подходить, но мозгами я понимал, что это всё равно, что бежать на небольшом острове посреди океана, окружённым голодными акулами, от гигантского извергающегося вулкана.

По моему телу проползла красно-розовая жижа. К уху подполз маленький комочек живой плоти, едва слышно пропищав:

— Мистер Фишер, мне кажется, что это плохая идея…

Тень подо мной утвердительно задрожала.

Я вздохнул.

— Я знаю. Мистер Стивенсон тот ещё ублюдок.

— Что-то случилось, разбойник? — удивлённо спросил Джим.

— Ничего.

Я осмотрелся.

На часах скоро будет десять утра. Народ должен был уже потихоньку собираться, и людей действительно постепенно становилось больше. Однако улица стала полностью вмиг пустой.

Или она и была пустой?

Мы подошли к фургончику, где нас терпеливо ждал продавец. Мои родители и сказать ничего не успели, а расплывающаяся рожа уже протянула мне большой молочный шейк.

Родители удивлённо переглянулись.

По пространству прошла рябь.

Отец уже было нахмурился, поняв, что ситуация кажется какой-то неправильной, как…

Джим и Молли схватились за головы. Не прошло и секунды, как головы родителей взорвались, словно шарики.

— Святое дерьмо… — удивлённо присвистнула жижа у моего уха. — Мистер Фишер, ваш босс убил ваших родителей!

Я вижу, красный урод.

По пространству прошли помехи. Шеди настолько испугался, что моя тень скукожилась и спряталась подо мной.

—…

Я невыразительным взглядом смотрел на трупы людей, к которым успел немного привязаться, молча сделав глоток молочного шейка.

Сладко.

Захихикал. Громко, истерично. По пространству прошла столь сильная рябь, будто в океан кинули не камешек, а уже полноценный валун. Эмоции были прекрасным топливом для психической энергии.

— Нам нельзя быть нормальными, мой юный друг, — видя моё состояние, безразлично сообщил Мистер Стивенсон. — Мы должны уметь балансировать, иначе никогда не сможем создать идеальную ветвь.