– Времени в обрез. А у меня интересная информация.

– Выкладывай! Не зря же я мчался как угорелый! Кстати, вычту с тебя за такси!

Еремин больше не реагировал на шпильки товарища. Он сделал непроницаемое лицо, как бы давая понять, что время для пустых разговоров исчерпано.

– Муровцы-тимуровцы, оказывается, тоже ловят мышей… – начал он иносказательно. – Просмотрев дискеты Констанции Лазарчук, они обнаружили одну прелюбопытную. На ней набран текст отрывка с отравленным тортом, только в более развернутом варианте. Почти на ста страницах. Есть какие-нибудь соображения на этот счет?

– Все проясняется, Костян! – вскочил писатель. – Все три отрывка, найденных нами в квартирах жертв, есть не что иное как капуста, или синопсис, если по-научному. Чтобы тебе совсем понятно было – краткое содержание романа, но романа, разбитого на отрывки. У нас в руках оказались синопсисы отрывков.

– Зачем огород городить?

– Сейчас объясню. – Полежаев сделал небольшую паузу, а потом задал вопрос: – Как ты думаешь, сколько нужно писать в год детективных романов, чтобы твое имя было у всех на устах во имя процветания издательского бизнеса?

– Сколько? – удивился Еремин. – Разве дело в количестве, а не в качестве?

– Скажешь тоже! Гора трупов, море крови – вот тебе и качество! Обыватель лопает за милую душу!

– Ну, не знаю. Два-три романа в год.

– Это я пишу два-три. А для настоящей раскрутки необходимо шлепать четыре-пять.

– Разве такое бывает?

– Бывает, но редко. Таких гигантов – раз-два и обчелся. У остальных, как говорится, кишка тонка. Тогда издатель идет на хитрость. Нанимает поденщиков. Нельзя, чтобы процесс приостановился и публика хоть слегка забыла любимого автора.

– Если я тебя правильно понял, некоторые авторы не являются авторами своих произведений.

– Ты меня правильно понял. Это практиковалось и в советские времена, но не имело такого размаха, как сейчас, не было поставлено на конвейер. Мне известны два вида поденной работы. Первый – когда нанимается один человек, который тянет весь роман от первой страницы до последней. Это не наш вариант. В другом случае – издатель нанимает сразу нескольких поденщиков на один роман. Каждый пишет свой заранее заданный отрывок. Такой метод получил название «братская могила».

– Уму непостижимо! Что могут написать совершенно разные люди? Качество пострадает.

– Про качество я тебе уже сказал. Обычно в таких романах одна линия не сходится с другой. Выпирает разностилье. Впрочем, о стиле говорить не приходится. Усредненный журналистский – это то, что нужно. Ведь обыватель любит почитывать газетенки. И чем пресса желтее, тем массовей. Любой издатель стремится к массовости, а всякие там Прусты и Достоевские могут идти спать. Обычно, когда издатель прибегает к услугам «братской могилы», он уже ничем не рискует. Автор раскручен настолько, что издай под его именем «Пособие для начинающего вулканизатора», и то бы раскрутили! Зато какая скорость! «Братская могила» может отшлепать роман за две недели! А то и быстрее! Чем больше занято в работе поденщиков, тем живей идет процесс!

– И тем мертвей роман, – с грустью добавил следователь.

– Точно. Теперь мне понятна ирония Шведенко. Он вывел на полях своего синопсиса: «А. Б. Полежаев? Нарочно не придумаешь!» Он решил, что выполняет поденную работу за меня. Он плохо представлял ситуацию в издательском бизнесе. Просто жена ему запудрила мозги моими книгами, которые он, по всей видимости, не читал.

– Значит, кое-что разгадали? – довольно подмигнул Константин. – Попробуем докопаться и до остального. Как ты думаешь, сколько поденщиков взяли на этот роман?

– Если у Лазарчук на дискете сто страниц – человек пять, не больше. Объемы детективных романов стандартные.

– Пять… – задумчиво повторил Еремин. – Троих уже нет. Идет охота на поденщиков одного романа. Зачем?

– Ума не приложу! Кроме того, что все случившееся с ними идиотски точно оправдывает название «братская могила», ничего добавить не могу.

– Почему у Шведенко и Саниной при обыске не обнаружили развернутых вариантов синопсиса?

– Они в отличие от Лазарчук пользовались пишущими машинками и наверняка делали только один экземпляр. Значит, их варианты уже на столе у редактора, а может, даже пущены в набор.

– Ты хочешь сказать, что роман уже написан?

– Кто его знает. Вполне возможно.

– Как нам узнать имена остальных? Или тебя в конце концов наведут и на их трупы?

– Ты находишь в этой ситуации уместной иронию?

– Сами вы, Антон Борисович, ни в чем таком не замешаны?

– Брось дурака валять, Костя! Ты читал все мои романы.

– Да, их мог написать только ты! – признался Еремин. – Только ты знаешь меня, как облупленного! А скажи, если мы выйдем на издательство, они откроют нам имена остальных поденщиков?