– Молодец, что пришел и привел свою красавицу! – Константин похлопал его по плечу.

– Я набитый дурак! – возразил тот. – Ведь после сеанса меня ждет другое кино! Представляю, что она мне закатит!

– Это просто необходимо – выяснить все до свадьбы. Так что не расстраивайся. Все к лучшему. А девушка очень красивая. Только себе на уме.

– Да-да… – задумчиво произнес писатель.

– Что с тобой?

– Ничего. Устал.

– Да ты, по-моему, не перетрудился!

– Я, к твоему сведению, прямо из конторы рванул к Антонине Лазарчук. Вспомнил, что сегодня похороны. Повидался с тем парнем, который все организовал. Он оказался близким другом Констанции. В такой день я не осмелился его расспрашивать, зато записал домашний телефон. Думаю, что есть смысл встретиться.

– Отлично, – похвалил следователь. – Бери его на себя. Потом доложишь.

Фильм шел с русскими субтитрами, поэтому интимность перевода на ушко не удалась. Еремину с интимом редко везло. Они смотрели черную комедию «Дед Мороз – ублюдок», и Ольга время от времени морщила нос. После того как на экране под непрерывный смех в зале расчленили труп и каждую отдельную часть упаковали на манер новогоднего подарка, Константин заметил, что на лбу гувернантки выступил пот.

Она склонила голову к его плечу и прошептала в ужасе:

– Почему они смеются?

– Может, выйдем на свежий воздух? – предложил он.

Они спустились вниз по Яузскому бульвару и приземлились на одну из скамеек Покровского. Уже стемнело, и движение транспорта стихло. Только редкие трамваи, жавшиеся к ограде, надрывным лязгом нарушали тишину.

– Культпоход, кажется, не удался, – нарушил тягостное молчание следователь.

– Да, не повезло.

– Может, заглянем в какое-нибудь кафе? По рюмке коньяку, а?

– Я не пью крепких напитков. Да и пора мне. Проводите до метро – и все. Никаких хлопот.

– Не родилась еще та женщина, что доставит мне массу хлопот! – то ли похвастался, то ли пожаловался Костя. – Вот Полежаеву женщины вечно доставляют хлопоты. Аж завидно!

– У вас симпатичный друг.

– И вы туда же!

– Мне тоже не везет с мужчинами, – призналась Ольга.

– Были замужем?

– Дважды.

– Никогда бы не подумал!

– Самой не верится. С первым прожила год, а на второго и трех месяцев хватило.

– Чем же они так не угодили?

– Зачем вам знать подробности? Или вы решили стать третьим? – Ольга засмеялась не свойственным ей звонким смехом. – Что, испугались? Дрогнул меч в руках бесстрашного рыцаря?

– Ну почему же?.. – Еремин на самом деле растерялся.

– Ладно, хватит глупостей, – посерьезнела гувернантка. – Вы ведь ждете от меня совсем другого.

– Чего?

– Я звонила по вашей просьбе Зинаиде Ивановне, кухарке Грызунова, – напомнила Ольга. – Она, разумеется, удивилась. Мы ведь с ней почти не общались. На радостях выложила все последние новости. В основном правительственные. Интерес к политике у этой женщины граничит с безумием. Потом сообщила, что хозяин отбыл в США в командировку. На днях ожидается. В загородном доме он почти не бывает. Так что ей теперь приходится обслуживать его в городе. Горничную он не сменил. У Зинаиды Ивановны случайно оказался ее адрес. Она долго у меня выпытывала, что именно я потеряла. Пришлось на ходу придумать нелепую сережку.

– Вы мне здорово помогли.

Он переписал адрес горничной к себе в блокнот.

– На этом наши пути расходятся, – улыбнулась она.

– Зачем же так грустно? Я хотел бы еще с вами встретиться.

– По делу?

– Нет.

– Вряд ли получится.

– Почему?

– Я на днях улетаю в Бельгию.

– Снова нанимаетесь в гувернантки?

– Угадали.

– Виза уже готова?

– Вот-вот должна получить.

– Порезанный палец не помешает обучать детей музыке?

Она вдруг подтянулась и холодно сказала:

– Мне пора.

Теперь уже он не знал, с какой стороны к ней подступиться. Напряжение в общении с Ольгой росло. Порезанный палец не давал ему покоя, хотя все это и могло оказаться нелепой случайностью. Сколько их было в его практике!

Константин не знал толком, что ему от нее надо. Мужчина и сыщик боролись в нем, и бой шел на равных.

Они шли глухими горбатыми переулками, спускаясь в метро. Женщина взяла его под руку, и в этот миг он вновь испытал двойственное чувство. Ему бы найти для нее, неприласканной, собравшейся ехать к черту на кулички, ласковые слова и увезти в свою унылую берлогу. Но сыщик не отступал: «Погоди-ка, дружок! Откуда у нее этот шрамчик на правой руке? Ведь не ножик! Явно не ножик! Ведь это стеклышко! Стеклышко!»

– Зря вы так торопитесь, Оля!..

– Ничего себе зря! Я только в первом часу приеду домой!

– Разве можно называть домом съемную квартиру?

– Что же я, по-вашему, бездомная?

– Стойте! У меня есть предложение! – решился наконец он и резко остановился.

– Что вы придумали?

– Поедем ко мне! Мы ведь уже не в том возрасте, чтобы упускать случай!

Она опустила голову. Носком туфли нащупала камешек и принялась его раскатывать подошвой.

Еремин ждал, и вид у него был жалкий. Куда подевались всегдашняя уверенность, железный напор, холодная рассудительность?