— Ага, — улыбаюсь и встаю. Звонок важный, лучше не при друзьях. — Да, Николай Павлович?

— Привет, Ярослав, — раздаётся чуть-чуть искажённый голос губернатора. — Хорошо, что ты купил мобилет.

— Ага. Хотя кроме вас и Светы, мне больше некому звонить. Пока что.

— Хочу сказать, что я решил вопрос с интернатом. С этого дня он находится в собственности государства, и ни Ротановы, ни Окуневы не могут на него претендовать.

— Огромное спасибо, Николай Павлович!

— Также я связался с твоим начальником Мастифиным. Он обещал обустроить охотничьи угодья так, чтобы это не мешало сиротам. И перечислять часть денег с добычи на благотворительность.

— Отлично, — киваю я. — Даже не знаю, как вас благодарить.

— Прекрасно знаешь… — говорит Мережковский. — Но этот вопрос пока решить не удаётся. Подробности расскажу лично, если хочешь. Заезжай в гости, поужинаем.

— Обязательно, сударь. Увидимся.

Не успеваю положить трубку и вернуться к столику, как раздаётся ещё один звонок. Незнакомый номер, хм. Кто бы это мог быть?

— Алло?

— Здравствуй, Ярослав. Это барон Окунев.

— Здравствуйте, ваше благородие! Откуда вы узнали мой…

— Заткнись, — неожиданно лязгает Олег. — У тебя большие проблемы, Котов. Можешь прощаться с жизнью.

Катя и Мила

Глава 21

— А что случилось? — наивно интересуюсь я.

— Ты сам прекрасно знаешь, паршивец. Понятия не имею, как тебе удалось подмазаться к новому губернатору. Но за то, что вы оба сделали, ответишь ты! — жёстко произносит Окунев.

— Вообще не понимаю, о чем речь, ваше благородие.

— Ты притворяешься дураком, или меня за дурака держишь?! — орёт барон так, что я убираю трубку подальше от уха. — Дело в поместье Ротановых, которое ты, сволочь, увёл у меня из-под носа!

— Правда? Какое поместье? А-а, вы про интернат, — коротко смеюсь. — Что значит увёл? Я правда не понимаю, что вы имеете в виду.

— Прекрасно понимаешь. Денис рассказал тебе о том, что мы хотим через Маргариту завладеть приютом и его землями, — цедит Олег. — А ты, щенок, с помощью Мережковского сделал это невозможным!

— Да я здесь ни при чём, честное слово. С чего вы взяли, ваше благородие? Я вам помог, я друг рода Окуневых. Губернатору я тоже в своё время помог, и у нас есть одно совместное дело, тут вы правы. Но к делу с интернатом я не имею отношения.

Говорю настолько искренне, насколько могу. Конечно, враньё — но откуда барону об этом знать? Он может лишь предполагать, что я имею отношение к тому, что государство лишило Маргошу возможности выкупить приют. Хотя, конечно, всё довольно очевидно, с учётом того, что Денис растрепал мне родовые планы.

Можно было бы просто послать Олега на хер, но я решаю не ссориться. В конце концов, за ним стоит гвардия, боевые маги и так далее. Целую армию даже я не вывезу. Не говоря уж о том, что барон Окунев не последний человек в губернии, и может устроить проблем, даже не применяя насилие.

Олег тяжело дышит в трубку и ничего не говорит. Аргументов и доказательств нет, кроме «сволочь, это был ты!»

Правда, барона это не останавливает:

— Не пытайся водить меня за нос, Котов. Я неплохо разобрался в тебе, пока ты гостил у нас дома. Пусть я ничего не могу доказать, но я уверен, что это ты встал у меня на пути. Поэтому — молись.

— Кому, Коту? Хорошо. Коты, если что, с удовольствием едят рыбу.

— Ты смеешь мне угрожать? — рычит Олег.

— Нет, просто факт из животной жизни. До свидания, — первым кладу трубку.

— Яр, случилось чего? — ко мне подходит Григорий.

— Ага, — киваю. — Не бери в голову, разберусь. Вы домой на автобусе поедете?

— Да, конечно.

— Будьте осторожнее. Понимаешь, Маргарита…

В двух словах рассказываю Грихе о том, какую жестокую аферу провернула Марго. Не пожалела отца и брата, чтобы войти в богатую семью и попытаться завладеть родовым поместьем.

— Ни хрена себе, — удивляется Порохов. — Я даже не знал, что наш приют когда-то был дворянским имением. Так Маргарита, значит, теперь вошла в род Окуневых и они хотят тебя убить?

— Получается, да. А поскольку Маргоша знает очень много обо мне и моих друзьях, вы с Соней можете попасть под раздачу. Так что аккуратнее.

— Ну ты даешь, Котя, — бурчит Григорий. — Я понимаю, с этим придурком Тарасом бодаться, но с целым бароном…

— Подумаешь, — пожимаю плечами. — Сильные враги только закаляют.