Я буду постоянно преследовать. Я ничего не оставлял на потом. Я хотел заслужить свое последнее пристанище. Во всяком случае, так я думал тогда. Потому что я даже не представлял, насколько близок к концу.

Вызов #10

Подумайте о своих самых последних и самых душераздирающих неудачах. В последний раз откройте дневник. Выйдите из цифровой версии и напишите их от руки. Я хочу, чтобы вы прочувствовали этот процесс, потому что вам предстоит написать свой собственный, запоздалый отчет о проделанной работе.

Прежде всего, выпишите из своих неудач все хорошее, все, что получилось. Будьте подробны и щедры с собой. Много хорошего может случиться. Редко бывает все плохо. Затем отметьте, как вы справились с неудачей. Повлияла ли она на вашу жизнь и отношения? Как?

Как вы думали во время подготовки к неудаче и на этапе ее осуществления? Вы должны знать, о чем вы думали на каждом этапе, потому что все дело в мышлении, и именно в нем большинство людей испытывают недостаток.

Теперь вернитесь назад и составьте список того, что можно исправить. Сейчас не время быть мягким или щедрым. Будьте предельно честны, выпишите их все. Изучите их. Затем посмотрите на свой календарь и запланируйте еще одну попытку как можно скорее. Если неудача случилась в детстве, и вы не можете воссоздать игру всех звезд в Детской лиге, на которой вы задохнулись, я все равно хочу, чтобы вы написали этот отчет, потому что вы, скорее всего, сможете использовать эту информацию для достижения любой цели в будущем.

Во время подготовки держите под рукой AAR, обращайтесь к своему Зеркалу ответственности и вносите все необходимые коррективы. Когда наступит время выполнения, помните обо всем, что мы узнали о силе мозолистого ума, банке с печеньем и правиле 40 %. Контролируйте свое мышление. Доминируйте над своим мыслительным процессом. Эта жизнь - игра разума. Осознайте это. Владейте ею!

И если вы снова потерпите неудачу, пусть так и будет. Примите боль. Повторите эти шаги и продолжайте бороться. В этом и есть смысл. Поделитесь своими историями подготовки, тренировок и выполнения в социальных сетях с хэштегами #canthurtme #empowermentoffailure.

Глава

11. Что если?

Еще до старта гонки я знал, что попал в неудачное место. В 2014 году Служба национальных парков не одобрила традиционную дистанцию Badwater, поэтому Крис Костман переделал карту. Вместо того чтобы стартовать в Национальном парке Долина Смерти и пробежать сорок две мили по самой жаркой пустыне планеты, он должен был стартовать дальше, в гору, у основания двадцатидвухмильного подъема. Это не было моей проблемой. Дело было в том, что я вышел на старт с весом на одиннадцать фунтов больше моего обычного веса для бега, и десять из этих фунтов я набрал за предыдущие семь дней. Я не был толстым. На первый взгляд, я выглядел здоровым, но Badwater не была обычной гонкой. Чтобы бежать и финишировать сильным, мое состояние должно было быть на высоте, а я был далек от этого. Что бы со мной ни происходило, это было шоком, потому что после двух лет некачественного бега я думал, что вернул свои силы.

В январе этого года я выиграл стокилометровую гонку по ледниковым тропам под названием Frozen Otter. Она была не такой сложной, как "Херт 100", но очень близкой. Дистанция проходила в штате Висконсин, недалеко от Милуоки, и напоминала восьмерку, в центре которой находился старт-финиш. Мы проезжали ее между двумя петлями, что позволило нам запастись едой и другими необходимыми вещами из машины и положить их в рюкзаки вместе с аварийными запасами. Погода может испортиться, и организаторы гонки составили список необходимых вещей, которые мы должны были всегда иметь при себе, чтобы не умереть от обезвоживания, переохлаждения или облучения.

Первый круг был самым большим из двух, и когда мы отправились в путь, температура воздуха держалась на отметке 0 градусов по Фаренгейту. Эти тропы никогда не чистили. В некоторых местах снег скапливался в сугробы. В других местах тропы казались намертво припорошенными льдом. Это создавало проблему, потому что на мне не было ни ботинок, ни кроссовок, как у большинства моих соперников. Я зашнуровал свои стандартные кроссовки и вставил их в дешевые костыли, которые теоретически должны были сцепляться со льдом и удерживать меня в вертикальном положении. Но лед выиграл эту войну, и мои скобы сломались в первый же час. Тем не менее я лидировал в гонке и пробивал тропу при среднем снежном покрове от шести до двенадцати дюймов. В некоторых местах сугробы были гораздо выше. Мои ноги были холодными и мокрыми с самого старта, а через два часа они промерзли насквозь, особенно пальцы. Верхняя половина тела была не лучше. Когда потеешь при минусовой температуре, соль на теле натирает кожу. Мои подмышки и грудь стали малиново-красными. Я был покрыт сыпью, пальцы ног болели при каждом шаге, но все это не вызывало у меня сильной боли, потому что я бежал свободно.

Впервые после второй операции на сердце мое тело начало восстанавливаться. Я получал 100 процентов кислорода, как и все остальные, моя выносливость и сила были на высоте, и, хотя тропа была скользкой, моя техника тоже была отлажена. Я был далеко впереди и остановился у своей машины, чтобы съесть сэндвич перед последней двадцатидвухмильной петлей. Пальцы ног пульсировали от злой боли. Я подозревал, что они обморожены, а это означало, что я могу потерять некоторые из них, но я не хотел снимать обувь и смотреть. В моем мозгу снова зашевелились сомнения и страх, напоминая, что лишь немногие люди когда-либо заканчивали Frozen Otter и что в такой холод ни одна жила не защищена. Погода, как никакая другая переменная, может быстро сломить человека. Но я не слушал ничего из этого. Я создал новый диалог и сказал себе, что закончу гонку сильным и буду беспокоиться об ампутированных пальцах ног в больнице после того, как стану чемпионом.

Я побежал обратно на трассу. Солнце растопило часть снега, выпавшего днем ранее, но холодный ветер приятно холодил тропу. Пока я бежал, я вспоминал свой первый год на Hurt 100 и великого Карла Мельтцера. Тогда я был непоседливым. Я наступал на дерн сначала пяткой, и, протирая грязную тропу всей поверхностью стопы, увеличивал вероятность поскользнуться и упасть. Карл так не бегал. Он двигался как козел, подпрыгивая на носках и бегая по краям тропы. Как только его пальцы касались земли, он подбрасывал ноги в воздух. Поэтому казалось, что он парит. По замыслу, он едва касался земли, в то время как его голова и сердцевина оставались стабильными и задействованными. С этого момента его движения навсегда запечатлелись в моем мозгу, как наскальная живопись. Я постоянно визуализировал их и применял его технику на практике во время тренировок.