Шрифт:
Мое исследование привело меня к любопытным работам философа Мераба Константиновича Мамардашвили. Этот человек проповедовал в духе адвайты еще 70 лет назад и явно опережал тренды:
«Бытие – это то, чего никогда не было и никогда не будет, а есть сейчас!»
«Под свободой обычно эмпирически понимают свободу выбора. Считается, что мы свободны тогда, когда можем выбирать; и чем больше выбора, тем больше свободы. Если у человека есть свобода выбора, то свободой называется, во-первых, само наличие выбора, и, во-вторых, непредсказуемость того, что именно он выберет. Таков эмпирический смысл термина свобода».
А вот вообще «взрыв мозга»:
«Только то, что не является ничем из того, что мы видим, есть бытие, бытие того, что мы видим».
Занимаясь «Я-концепцией», я обнаружила, что практическая психология пытается решить проблемы человека, не понимая природы человеческого «Я». Психологи танцуют с бубном, придумывают новые теории и методы психотерапии, но никто из них не смотрит в суть. Эта книга – один из способов исследовать «Я» и приблизиться к истине.
Хотя пизжу. На самом деле мне просто нравится писать о своей жизни и взглядах.
Дело жизни
Не помню, когда я впервые задумалась о том, чтобы стать психологом. Знаю, что на момент завершения школы я мечтала об этом. Не верила, что смогу поступить на бюджет, но все сложилось удачно.
Ни единого дня я не пожалела о сделанном выборе. Студенческие годы стали прекрасным периодом – учиться было легко и интересно.
Примерно к третьему курсу стало понятно, что готовят нас для работы в школах, и альтернатив этому практически нет. Этого мне не хотелось! Моя школьная жизнь, откуда я только выбралась, была каторгой: до сих пор вспоминаю школьные годы с содроганием.
На пятом курсе я решила, что нужно искать компромисс. Попробовала договориться с собой и все же устроиться на время в школу. Кабинет психолога в «пятой» школе, куда я напросилась, представлял собой каморку два на три метра, заваленную кучей папок и всякого хлама. Ближе к потолку располагалось маленькое окошко с решеткой.
«Тут работы дохера, готовься!» – подбодрила меня будущая коллега.
Я кивнула и погрузилась в отчаяние.
Придя на финальное собеседование к директору школы, я скромно уселась на стул, готовясь принять свою судьбу. Директор положила папку с моими документами на стол и буркнула: «Будем оформляться, Анна Игоревна?» – в ее взгляде проскользнуло злорадство.
Я прижалась к стулу и кивнула. Во мне правильная девочка сражалась со свободолюбивой распиздяйкой. Первая планировала стать уважаемым психологом, а вторая в гробу видала эту школьную карьеру.
Вдруг раздался телефонный звонок.
«Але! – недовольно буркнула директриса. – Да, сейчас подойду. Извините», – сухо промямлила она в мою сторону и вышла из кабинета.
Тик-так. За три минуты вся жизнь пронеслась перед моим внутренним взором. Вдруг неожиданно для себя я схватила папку со своими документами вылетела из кабинета.
Так закончилась моя карьера в школе.
Потом я съездила в Харьков на собеседование в айтишную контору. Меня собеседовали сразу пять человек. Завершив допрос, вручили анкету на 10 листов с очень странными вопросами и математическими задачами. Осознав, что это не собеседование на вакансию психолога, а какая-то дичь, я изрисовала всю анкету смайликами и исписала приколами. Наверно, они подумали, что я душевнобольная. Мне было пофиг, на работу я уже не рассчитывала – просто отвела душу и поехала гулять по Харькову.
Были и другие попытки стать нормальным человеком: я попробовала еще пару работ. Одна из них запала в самую душу – меня пригласили на должность преподавателя в школу иностранных языков, где я сама раньше изучала инглиш. Я дико восхищалась этой школой, ее педагогами и была бы счастлива стать частью команды. На первом собеседовании основатель школы выразил восхищение моей эрудицией и пригласил на подготовительный тренинг для преподавателей. Чтобы стать частью команды, нужно было пройти специальное обучение. Я была готова.
Из 15 человек, проходивших предварительный отбор, на обучающий тренинг пригласили меня и еще одну девушку. На втором этапе отбора началась какая-то жесть: в течение двух недель нас размазывали «в говно», убеждая, какие мы тупые и никчемные. Позднее выяснилось, что такова «система командообразования»: основатель школы Майкл держал преподов в ежовых рукавицах. В итоге, спустя две недели жесткой дрессуры, меня выгнали за бунт, а затем выгнали и мою напарницу (за тупость). С горя мы поехали тусить на море, пить вино и есть сыр – это было замечательно!