Удаляюсь дальше от поляны, углубляясь в лес. Я не совсем серая в данном вопросе, поэтому умыкнула из палатки фонарик. Чем глубже я погружаюсь в гущу леса, тем темнее становится. Понимаю, что не догадалась узнать имя пропавшего мужчины. И как теперь его звать?

Кричу просто "Эй", следуя ровно по тропе. Я никак не заблужусь. Вот сейчас нужно повернуть направо, а потом обогнуть деревья и сразу налево. Это точно. Шепчу сама себе под нос, двигаясь четко по карте в голове. На мои крики никто не отзывается, но я радуюсь, что не сижу без дела, а помогаю. Мне так нестерпимо хочется вернуться из леса не одной, а с отцом Максимки. Осматриваю каждый угол, мало ли мужчина подвернул ногу и упал. Тучи сгущаются, оповещая о приближении грозы. Но у меня есть капюшон, поэтому я не отвлекаюсь на погодные условия.

Не знаю сколько по времени брожу, но из-за дождя становится еще темнее, поэтому в работу вступает фонарик. Надежда найти хоть кого-то угасает с каждой минутой. Не знаю, почему я так понадеялась найти его. Возвращаюсь к месту где начинала, досадно взвываю. Я не нашла его. Остается надеяться только на ребят, иначе быть не может. Он жив, я чувствую.

Двигаюсь в сторону лагеря, пройдя мимо уже известной местности, но возвращаюсь обратно на исходную точку. Ничего не понимаю. Я же правильно иду. Не пропускаю ни одного поворота. Повторяю свой путь и снова делаю круг. Паника медленно подступает к горлу, но я успокаиваю себя. Возможно, где-то ошиблась с поворотом. Проигрываю весь свой путь в голове, на это уходит прилично времени. Дождь усиливается, кроссовки промокают насквозь. Начинаю замерзать, но продолжаю повторять один и тот же путь. Кажется, это был уже десятый круг, и я снова не вышла на тропу. Как моя потрясающая память могла меня подвести?

Так, Машка, соберись. Ты выйдешь, все будет отлично. Еще несколько попыток, но все остается по старому. Тут я уже начинаю стрессовать, справиться с паникой не удается. Кричу на весь лес о помощи, но кроме эха ничего не слышу.

Прямо, направо, обогнуть, налево, снова прямо, налево и выход.

Все же просто, где я могла ошибиться. Тело прошибает ознобом, зуб на зуб не попадает, но я как скороговорку повторяю маршрут. В какой-то момент понимаю, что забыла об одном повороте в самом начале. Ну конечно! Там же нужно еще раз направо повернуть. Радостная бегу по обновленному маршруту и наконец выхожу на тропу.

От счастья успокаиваюсь, бегу на эндорфинах. Вдали виднеется лагерь, я не успеваю выбежать на поляну, как попадаю сразу в руки к Матвею.

— Как я рада тебя видеть, — целую колючую щеку, — Я немного потерялась.

Он сжимает меня в своих объятиях, прижимая к себе. Мокрую и холодную.

— Немного, блять? Маша, тебя не было три часа. Три, мать его, часа, — он отпускает меня, начиная кричать. Так сильно, что вокруг даже природа затихает.

— Матвей, все хорошо, я же тут. Я знала маршрут, просто забыла про один поворот, — пытаюсь коснуться его, но он отшатывается. Взгляд холодный и отстраненный.

— Ты и вправду думаешь, что самая умная? Какого черта ты себе позволяешь?

— Матвей, прекрати, — прошу его, замечая как на нас обращают люди. Но ему нет дела до других.

— Маша, ты идиотка. Тебя кто-то просил переться в лес? Лика провела инструктаж?

Я теряюсь от агрессии, вспоминаю брошенную фразу о "крысе" и сглатываю ком горечи.

— Провела, — тихо шепчу.

— Тогда, блять, ты должна была запомнить, что не имеешь право идти в лес без подготовки. Еще и одна, — Матвей продолжает кричать, пиная ветку дерева в сторону. Та от мощности удара раскалывается на две части.

— Я просто хотела помочь. Прости, — снова тянусь к нему, но он отходит на шаг. Глаза начинает щипать, страх за собственную жизнь только сейчас дает о себе знать. Видимо все время проведенное в лесу я была на адреналине.

— Я как чувствовал, что с тобой связываться нельзя, Маша. И уже сто раз пожалел, что повелся на смазливую мордашку, — он выплевывает слова словно пощечину.

Я ошарашенно смотрю на него, слезы градом стекают вниз. Внутри груди зияет дыра, саднит и ноет. Как же больно.

Матвей качает головой и уходит прочь. Я ловлю беззвучные рыдания, выходя на поляну. Тут же замечаю слишком довольное лицо Лики, мне нужно выплеснуть злость, уже готовая, направлюсь в ее сторону. Но не успеваю, на меня летит Максимка. Он обнимает меня за талию, крепко прижимаясь.

— Спасибо вам! Папа нашелся, — мальчик светится от счастья, обдавая своим теплом. Я улыбаюсь, смахивая слезы, глажу его по макушке.

— Я рада, зайчик.

Он еще раз благодарит и убегает в сторону родителей. Они вместе, втроем. У них все хорошо. Я знала, что он жив. Я знала!

Ищу Мота глазами, мне так больно, я хочу верить, что он просто очень сильно испугался и наговорил мне гадости не со зла.

Встречаюсь с ним взглядом, а там все тот же холод. Делаю шаг навстречу, но он одним жестом руки останавливает. Не хочет меня видеть.

Киваю, снова начиная плакать.

— Подождите, — бегу к машине, в которую садятся часть ребят, — Вы в город?

— Да.

— Найдется одно место?

— Прыгай, — кивает парень.

Я сажусь в машину, еще раз кидаю взгляд на Матвея, но он даже не смотрит в мою сторону. Зато Лика тут как тут, ободряюще ему улыбается, складывая свои культяпки на его плечо. Рычу от злости, удаляясь все дальше от поляны и оставляя разбитое сердце.