Но я не собиралась никуда уходить, и уж тем более бежать. Разве от любви возможно убежать?

— Прости, — искренне раскаиваюсь, — Я была в плохом настроении.

— И это тоже не оправдание. Ты заставила меня нервничать так сильно, что я почти чуть не поседел.

Знаю, что не оправдание. И мне стыдно.

— Мот, я люблю тебя. И я верю тебе. И даже если этот ребенок от тебя, и приму любое твое решение, — делаю шаг к нему на встречу, ставя кружку на тумбу рядом. Он все также стоит неподвижно у стены.

Подхожу на цыпочках, укладывая голову ему на грудь. Слышу стук его сердца, ловя ритм ушной раковиной, соизмеряя удары со своими. Да, в унисон. Мы единое. И где-то внутри меня тоже бьется еще одно сердце, наше общее. Бьется же?

— Глупая девочка, родная моя девочка, — Мот опускает тяжелую ладонь мне на затылок, поглаживая и запуская свои длинные пальцы в рыжие пряди, — Рыжик мой.

Поднимаю на него глаза, ловлю его дыхание, чувствуя как воздух наполняется его ароматом. Мне всегда его будет мало. Мне всегда будет страшно его потерять. Потому что вот она настоящая любовь. Говорят, что бабочки в животе — это не про здоровые отношения, а про тревогу. Да, бабочки есть, и да, возможно, у нас с Матвеем не все так гладко.

Но я люблю его. Чтобы там не говорили психологи, это не зависимость, а любовь. Потому что у меня нет ломки, тело не скручивает. Но в тот миг, когда не станет его, мое сердце тоже перестанет биться.

— Дай мне руку, — беру его вторую ладонь, крепко сжимая. Касаюсь губами тыльной стороны, трусь как кошка.

Веду медленно к своему животу, где прячется плод нашего безумства. Нашей неосторожности. Нашей любви. Сглатываю ком от волнения, я уверена, что Мот обрадуется, но все равно переживаю. Я же его впервые знакомлю с нашим ребеночком, пускай еще и не родившимся.

Опускаю мужскую теплую ладонь на свой живот в районе пупка, веду ею, поглаживая. Мне кажется вокруг все затихает, малыш чувствует нас. Мот теряется на первые три секунды, задумывается, а потом что-то щелкает внутри. Он сгребает меня в охапку, сжимая до хруста костей. Вскрикиваю от неожиданности.

— Машка, это что, не сон? — слышу как дрожит его голос.

— Представляешь, в тот же день узнала, как пришла Лика. Я просто растерялась.

— Боже, у меня даже ладони вспотели как у пацана перед первым поцелуем с самой красивой девочкой в школе. Я жутко волнуюсь, — он сейчас такой трепетный, что я начинаю еще больше влюбляться. Хотя куда больше…

— Мот, у меня даже не было сомнений, что будет иначе. Я выставила ее за дверь. Да, я игнорировала тебя, но мне просто хотелось себя пожалеть. Прости, родной.

Он целует меня крепко, лаская языком слегка сухие губы. Зацеловывает трещину в уголке нижней губы.

— Я почти уверен, что ребенок Лики не мой. И если честно, вообще не уверен, что он есть. Прости, что тебе приходится через это проходить, маленькая.

— Я полюбила непростого мужчину, знала на что иду.

Улыбаюсь. Мне правда стало очень хорошо. Мне всегда хорошо, когда он рядом.

— Ты прилетел раньше, мама с тобой? — интересуюсь, отпрянув от горячего тела.

— Да, она у меня в квартире. Как будешь готова, я познакомлю вас, — он убирает мои волосы за спину, беря мое лицо в свои руки. Сжимает щеки, целуя их поочередно.

— Я хочу сейчас! Я готова.

— Тогда пошли, — он берет меня за руку, ведя к двери. Останавливается на секунду, а потом шепчет совсем тихо, но я все слышу, — Если это мальчик, давай его назовем Дэн, пожалуйста.

Я касаюсь губами его шеи чуть ниже затылка. Целую коротко.

— Конечно, родной, — отвечаю, и мы выходим на лестничную площадку.

Мама у Мота замечательная. Как только я вхожу в квартиру, она тут же заключает меня в теплые объятия. Я обнимаю женщину в ответ, она поглаживает меня по спине своими нежными руками.

— Спасибо тебе, девочка, — шепчет прямо в ухо, чтобы слышала только я, — Он счастлив.

Я улыбаюсь ей, кивая, и она отпускает меня. Мот тут же перехватывает мою талию, притягивая ближе к себе. Обвивает своими руками и крепко прижимает к спине, целуя в макушку. Глаза горят от теплоты и нежности.

— Мам, тут еще одна новость, — Мот замолкает, ожидая моего одобрения. Я мягкое ему улыбаюсь, прося продолжить, — Ты станешь бабушкой.

Она тут же начинает охать и ахать, стирая слезы в уголках глаз.

— Мам, ну ты чего?

— Дождалась, слава богу! Думала уйду, так и понянчившись с твоими ляльками.

— Глупости какие говоришь, — ругает ее Мот. Ему больно осознавать, что его мать сильно болеет. Это тяжело… Особенно, когда ты так часто терял людей в своей жизни. Ему страшно, и я это чувствую. Беру за руку, переплетая наши пальцы, сжимая крепче.