– Как видите, дело действительно важное.

Граф задержал свой взгляд на дочери, а потом снова повернулся к Эли. И прищурился, будто вспоминая, где мог его видеть.

– Мы с вами раньше не встречались? – спросил он.

– Встречались, – кивнул Вольфсон. – Прямо здесь, в Марселе, и встречались.

Неожиданно Флорис, до того глядевший чуть прищурившись, переменился в лице, словно его озарила какая-то догадка. Во все глаза уставился на капитана и словно бы вздрогнул. Отступил назад. Эли, скрестив на груди руки, криво усмехнулся. По реакции графа понял, что тот его узнал.

– Вы изменились, – заметил Флорис, пытаясь совладать с собой. – Повзрослели.

– Так ведь восемь лет прошло. Дочка вон ваша тоже как повзрослела.

Граф нахмурился и даже будто бы ссутулился.

– И чего же вы от меня хотите? – спросил он.

– Не люблю напоминать людям об их долге, – сказал Эли. – Но вы меня вынудили.

На эти его слова граф дёрнулся, как будто получил удар. И сжал челюсти с такой силой, что Марселлет почти услышала скрип зубов. Но странно, он словно бы испугался. И взгляд его, направленный на Эли, на секунду стал затравленным. Но заметив, как внимательно за ним наблюдает дочь, граф выпрямился и взял себя в руки.

Неожиданно в дверь постучали. В проёме показалась голова одного из помощников капитана.

– Ваше сиятельство… На секундочку…

Эли, недовольный тем, что его отвлекают, всё же вышел. А Флорис тут же воспользовался случаем и шагнул к дочери.

– Как ты могла, Марселина, быть настолько неосторожной? – прошипел ей в лицо граф. – Как смела так глупо меня подставить? Из-за тебя я вынужден был бросить дела в Париже и мчаться сюда. Оставить супругу, которая вот-вот должна родить… Всё из-за тебя…

Он осёкся, услышав, что дверь за его спиной чуть скрипнув, открылась. Оглянувшись, напоролся на холодный взгляд глубоких карих глаз, и замолчал. Эли же не верил своим ушам. Он совершенно иначе представлял себе встречу отца с дочерью.

– Так на чём мы остановились? – промолвил Вольфсон, сделав вид, что ничего не произошло.

Из общения отца с капитаном «Северайн» Марселлет совершенно ничего не могла понять. От волнения она плохо улавливала нить разговора. К тому же оба они говорили какими-то загадками. Если отец был должен Эли денег, то почему не отдал? Ведь это непорядочно – занять деньги и не вернуть. А граф всё же был человеком, берёгшим свою репутацию. Неужели речь шла о такой сумме, которую нельзя просто взять и отдать? Но на что ему могли понадобиться эти средства? Марселлет казалось, что явился отец с полной уверенностью в своей правоте, а вот увидев того, с кем ему придётся иметь дело, резко сдулся.

Признаться, Эли не производил впечатления настолько богатого и серьёзного человека, чтобы иметь с графом какие-то финансовые дела. Он её отцу в сыновья годился. Что могло их связывать, какие счёты между ними?

– Сделаете то, что должны, и Марселлет получит свободу.

Граф вместо ответа повернулся и снова подошёл к дочери, посмотрел внимательно ей в лицо.

– Они тебе не причинили вреда? Не обидели?

Она таращилась на него во все глаза и молчала.

– Ты же девушка ещё? – уточнил Флорис, видя, что дочь не понимает. – Или всё, мужа тебе искать нет смысла, только опозоришь семью.

В его взгляде появилась опасная тяжесть. Воздух в комнате заметно сгустился и стал практически осязаемым, горячим, наэлектризованным.

– Батюшка, вы что! – всхлипнула пораженная Марселлет, не веря своим ушам.

Она даже голову в плечи втянула и шарахнусь от отца в ужасе. Стыд-то какой! Такие вопросы ей при посторонних задаёт, да ещё при ком! А у Эли мелькнула мысль уж не применяет ли граф в воспитании дочери физическое воздействие?

Вольфсон требовал того же, что и девушка из его сна. Но как он сделает то, чего от него хотят, если это означает обесчестить себя, опорочить своё имя и лишиться всего? Нет! Он не пойдёт на подобное даже ради дочери.

Накануне исчезновения Марселлет ему в очередной раз снился этот ужасный сон, в котором была она!

– Признайся во всём! Расскажи правду! Правду! Иначе заберу дочь! Расскажи, что случилось со мной! – после полуночи графа снова разбудил зловещий шёпот.

Полупрозрачная фигура стояла посреди его спальни, не касаясь ногами пола, зависнув в воздухе. Такая же прекрасная, какой он её помнил. Она. Та самая. Флорис в ужасе смотрел и не мог понять, сон это или явь. Она являлась к нему во снах давно. В последнее время слишком часто. Может он сходит с ума? Его охватил суеверный ужас. Анри никогда не отличался набожностью, но после этого сна как был, в ночной рубашке упал на колени перед распятием и долго молился. Решил сходить в церковь, помянуть покойную. И может быть, она перестанет тревожить его по ночам. Граф не верил в призраков и загробный мир. Считал, что эти сны – злая шутка его собственного воображения и …совести. Но как он расскажет? Как после этого он посмотрит в глаза молодой жене и дочери? Нет, никогда Флорис не сможет признаться!

– После такого похищения никто не поверит в её невинность, – пришёл к весьма странному выводу граф.

Он обернулся к Эли. Тот стоял, скрестив на груди руки. Когда взгляды мужчин встретились, капитан усмехнулся. И Марселлет показалось, что это прозвучало издевательски. Отец вдруг взял её лицо в руки и поцеловал дочь в лоб.

– Прости, но так надо. Надеюсь, ты меня не возненавидишь. Марселина, выйди. Нам нужно поговорить.

Марселлет вжалась в стену и, опустив голову, молчала. Не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, что её очи наполнились слезами.