Я подавился. И спина, побитая вчера Мичлавом, вновь схлопотала по синяку.

– Вы с ним вчера говорили, да?

– Да! Мы, правда, жутко удивились, зачем ты наглотался анксиолитиков. Хотя, конечно, ты очень нервничаешь по поводу предстоящего выбора – мы видим, мы понимаем, сами побывали в такой ситуации.

– Не стоит тратить свои силы на такие эмоции, – заявил папа с глубоким знанием дела, – в жизни ещё много предстоит выбирать.

Так, Мичлав прикрыл правду, не сказав, что я выпил… Но почему я радуюсь? Ведь это его вина, а не моя! Может, стоит сказать им, как всё было на самом деле?

– Твой будущий наставник – очень любезный человек!

– И, судя по всему, серьёзный.

– Он нам разъяснил всё в подробностях!

– И дал понять, что очень в тебе заинтересован. Ты у нас молодец – и не таких заинтересуешь.

– Тебя ожидает блестящее будущее, ребёнок!

– Это прекрасный шанс. Уж я-то вижу.

Я переводил взгляд с одного родителя на другого. И в конце концов решил молча смотреть в тарелку.

– Вы думаете?.. – пробубнил в ответ на их восторги.

– Конечно!

– И вы меня отпускаете?

– Разумеется! Рядом с господином Мичлавом ты научишься очень многому! А потом пробьёшься выше – мы уверены!

– Леока, – отец заглянул мне в лицо, – ты не рад?

Да откуда я знаю?!

– Я… я не знаю! Я сомневаюсь, наверное…

– Здесь нечего сомневаться. Это очень полезный опыт.

– Да? Ну… в принципе, я подумал так же… А Гер Мичлав? Как он вам?

Что я надеялся услышать после уже сказанного – непонятно.

– Надёжный и дальновидный человек.

– И прогрессивный!

– Мы за тебя спокойны.

– С ним ты не соскучишься, – мама вдруг порозовела и посмотрела на папу. – Он нам посоветовал завести ещё одного ребёнка.

– Зачем?!

– Сказал, что дети у нас хорошо получаются.

Я поскорее набил рот кислой массой.

Оказавшись в школе, я передумал рассказывать о событиях вчерашнего вечера друзьям. Я молчал, отвечал односложно, обдумывал. Ребята трещали, удивлялись, пытались меня расшевелить.

На первом занятии сознание моё словно уснуло. Я сидел в трансе и пытался понять, как же именно отношусь к своей ситуации. Наверное, я рад, что всё вдруг стало решаться. Но очень боюсь, что решится неверно. Мне интересно взглянуть на то, что меня ждёт. Но страшно упустить другие возможности. Меня отличил такой крупный специалист! Но я же не знаю, как проявлю себя в охоте.

Охота…

Я сказал Мичлаву, что хочу с ним поехать! Но я действительно хочу, не могу же я упустить подобного случая! Подобная редкая профессия… Мне и заплатят за мою работу. И я раньше, чем кто-либо из одногруппников, получил её.

Наверное, шок до сих пор так и не прошёл… Реакция родителей его только усугубила. Зная их, я бы не подумал, что они именно так отреагируют, когда, придя домой, обнаружат там незнакомого им мужика и услышат от него, что их ребёнок нажрался успокоительного и спит, а он, собственно, является квазиантропным охотником, и спрашивает их дозволения забрать этого самого ребёнка на другой конец земли, чтобы отстреливать мутантов… Сказать, что я удивлён – ничего не сказать! Я даже испуган! ЧТО и КАК говорил мой работодатель, настолько чисто сбрив с моих родителей малейшее сомнение в этой затее?! Насколько я знаю своего отца – один только вид и манера поведения должны быть заклеймить Мичлава в его глазах как «некорректного человека», а значит, и не стоящего ни малейшего доверия. Но этого почему-то не произошло…

Может, потому что они всё же опытнее меня, они лучше разбираются в людях, и волноваться на самом деле не о чём?

Но что же делать дальше? С родителями всё улажено, а какие действия должны последовать теперь? До того, как я отключился, Мичлав сказал, что у меня рожа агонизирующего таракана, и что он всё берёт на себя. Значит, он скоро появится вновь…

Впрочем, не стоит переживать. Ведь это временная практика. Ещё не ясно, понравится ли мне! И понравлюсь ли я.

Наступило второе занятие, затем третье. В лицах преподавателей я пытался прочесть особое к себе внимание. Но подобного не находил. Никто ничего не знал.

К четвёртому занятию я наконец устал паниковать. И едва смысл лекции начал доходить до мозгов, как эту хрупкую гармонию разрушило появление наставника Демена.

Он вошёл резко. Мы все встали из-за парт и поклонились.

– Здравствуйте все, садитесь. Мне нужен Леокади – я его заберу? – обратился он к учителю. – Леокади!

Я поднялся на ослабшие ноги.

– И вещи возьми.

Гелло и Мирои едва не свалились со стульев, однако, в общей тишине и при учителях они не могли даже шёпотом спросить у меня, что происходит. А я и не знал. В моей голове нарисовалось, что у дверей уже ждёт самолёт на Инсулию, но этого, конечно, быть не могло.

Из аудиторий, мимо которых мы шли, неслись голоса преподавателей. Школа продолжала свою привычную работу. А со мной происходит нечто новое…

– Наставник?

Демен смотрел строго вперёд. Он был спокоен и имел учительский, не выражающий никаких эмоций, вид. Одно только могущественное терпение писалось на его лице, к которому мы все привыкли приглядываться.

– Да, Леокади?

– Это по поводу Гера Мичлава?

– Именно.

А чего ты ждал, дубина?

– Президент не разрешит мне?..