Шрифт:
– Что такое? – не понял снайпер. – Ты же дух. Как же ты смог меня коснуться рукой?
– Я тебя сейчас не просто отшлепаю, а уничтожу, как когда-то ты меня.
– А-а, я понял. Этот поезд. Он не простой. В этом вагоне никого нет, потому что ты в нем хозяин. Ты здесь можешь все. Но если я его покину, то ты ничего не сделаешь мне.
– Я тебя задушу.
– Не преувеличивай, дед. Я уже не такой маленький мальчик, как раньше. И чтобы меня убить, тебе придется где-нибудь раздобыть ружье. А иначе навряд ли со мной справишься.
– Ружье? – задумался старик. – Ах да… Ружье! Ну, не вопрос. Да вот оно!
Через мгновенье дуло ружья коснулось головы снайпера.
– Помнишь? – спросил дед. – Помнишь эту двустволку? Из нее ты меня тогда приложил. Теперь я отвечу тебе тем же.
– Ну почему ты не в аду, дед? Ты паришься здесь, в этом отстойном вагоне, когда должен бы париться там, на сковородке.
– Поговори мне еще, щенок. Это оружие прикончит тебя. Мы поговорим с тобой там, в аду.
– У меня еще есть время загладить свою вину, а у тебя его нет.
Снайпер рукой быстро отстранил от себя дедовскую двустволку и оттолкнул деда на соседнее сиденье. А пока тот поднимался на ноги, он смог добежать до двери вагона, в который недавно зашел, и попытался ее открыть. Но дверь заклинило. Она никак не поддавалась.
– Ага! – обрадовался старик. – Пути назад нет. – И пару раз выстрелил.
Но снайпер успел присесть на корточки. Пули попали в стекло двери. Почему-то он не услышал звука разбитого стекла. Снайпер поднялся на ноги и посмотрел на дверь. Она стояла целая с неразбитыми стеклами.
– Не понял? – удивился внук. – Они что, бронированные?
– Какая тебе разница, – решил ответить ему дед. – Главное, что не бронирован ты!
Он открыл ружье, чтобы вставить туда еще два охотничьих патрона и снова поохотиться на своего внука. Но тот быстро смекнул, что у него есть немного времени, чтобы добежать до соседней двери вагона. Зная, что дед не такой ловкий и быстрый, снайпер решил воспользоваться своим шансом и рванул в начало вагона. В несколько широких прыжков он достиг двери. Без особого труда они раскрылись, и внук влетел в тамбур. Два выстрела снова попали, но уже в другую дверь.
– Где ты прячешься, щенок? – раздалось на весь вагон.
Снайпер поднялся на ноги и через стеклянную дверь взглянул на деда:
– Я здесь!
– Замечательно, заходи в вагон. Хватит там стоять, мух разглядывать.
– А тебе что, самому-то слабо выйти в тамбур? Покурить, например. А то в аду там, наверно, одна сера. А я бы тебе мог дать сигаретку.
– Засунь ее себе, знаешь куда?..
– Дед, ты чё? Нельзя так с внуком.
– С таким внуком, как ты, не только в ад попадешь…
– Значит, ты не можешь попасть в тамбур! Это хорошо. Теперь я знаю твой секрет. Твое место – этот вагон. И в другие ты не сможешь войти. Так что пока, дедуля. Может, и увидимся, а может – нет. Так что не грусти. С таким характером, как у тебя, пулю ты мог словить от любого. Я даже тебе сделал одолжение.
– А ну-ка вернись сюда, засранец. И дерись как мужчина.
– Дед, я уже устал от тебя. Да пошел ты…
И снайпер перешел в другой вагон поезда.
Как только он открыл дверь и вошел внутрь следующего вагона, то в самом его центре увидел первого пассажира странного поезда. Эта была молодая женщина, которая сидела спиной к вошедшему в вагон снайперу и, немного повернув голову в сторону окна, рассматривала, как деревья проносились мимо нее, а новые сначала появлялись ниоткуда, а потом их тоже ждала та же участь.
«Наконец-то, – подумал снайпер, – здесь есть кто-то живой. Может, она знает, куда едет этот поезд?»
И он быстро подошел к единственной в вагоне пассажирке и сел напротив нее. Но она не обратила на него ровным счетом никакого внимания, а продолжала смотреть в окно. Ее глаза бегали справа налево, будто она провожала взглядом появляющиеся, а потом и исчезающие деревья. Снайпер хотел что-то спросить у нее, но она его опередила:
– Посмотри, прямо как в жизни. Сначала появляются деревья, а потом куда-то исчезают. Вот и с нами происходит то же самое. Мы рождаемся такими маленькими, беспомощными. Но потом проходит какое-то время, и картина меняется. Теперь из этого маленького существа получается взрослый, серьезный человек. Вот еще проходит какое-то время, и мы видим лишь мгновение, закат его жизни. Как эти деревья, мимо которых мы проезжаем. Сначала они рождаются, показываются нам на глаза, такие красивые, стройные. Но вот прошло каких-то пару секунд, и они исчезают с наших глаз навсегда. Ты это видишь, Марк?
И тут она повернула к нему голову.
– Тетушка Соффа? – чуть ли не привстал с места снайпер. – Ты-ы-ы?..
– Я смотрю, ты удивлен.
– Но как? Как ты оказалась в этом поезде?
– Как оказалась? И ты меня об этом спрашиваешь? Тетушка Соффа, тетушка Соффа! Я уже тридцать лет тетушка Соффа. А ты, Марк, вообще не меняешься. Ты хоть когда-нибудь задумывался над тем, что ты делаешь?
– А что я такого сделал?
И он снова увидел, как все вокруг замерло. Будто время остановилось. Воронка, что появилась в центре вагона, начала его затягивать.