Летающая машина, хоть и была похожа на Б-2 «Спирит», всё же была другой. Иные углы плоскостей и геометрия. Нас специально натаскивали опознавать авиационные силуэты потенциального противника, с учётом важности воздушной составляющей для ССО.

Однако же, точнее определить тип самолёта я затруднился. Возможно, экспериментальная модель: тот самый недавно взлетевший новый «Стелс». Могло ли так случиться, что он уцелел после наших ударов? Вполне — если заранее перебазировался на второстепенный аэродром, а информация о перемещении у нас просто не успела дойти по цепочке. Ну, или банально профукали — это не удивительно в самом начале горячей фазы глобального конфликта, который быстро стал ядерным.

Тем не менее, несмотря на все ухищрения, было похоже на то, что чудо вражеской техники достал обычный ПЗРК. Правда, для этого понадобилось аж целых три залпа. И это тоже можно было объяснить: машина не была рассчитана на боевое применение со сверхмалых высот. Тепловые ловушки отстреливались — но их оказалось явно недостаточно для отражения атаки.

Но даже не всё это было самым удивительным. Санёк это не разглядел сразу — а вот я приметил: где-то в паре километров над местом сбития в воздухе висело несколько серых, сливающихся с зимним небом, парашютных куполов.

— Лётчики? — спросил директор, когда я указал ему на купола, увеличив изображение на планшете, куда мы перекачали видеофайл с коптера.

— Нет, — я помотал головой. — Вот тут отчётливо видно, что кабина цела. Лётчики катапультируются чуть позже.

Я перемотал файл вперёд, до момента активации системы спасения.

— Вот. Видишь? Тут и парашюты другие.

— Тогда кто это был? Десант? С бомбардировщика? Это же бомбардировщик, верно? Такое вообще возможно?

— В другое время я бы сказал, что это крайне маловероятно, — ответил я. — Мне ничего не известно об использовании стратегических бомбардировщиков в качестве средства доставки десанта или диверсантов.

— Но теоретически-то это возможно?

— Теоретически всё возможно, — я пожал плечами. — Если, допустим, загрузить капсулы с жизнеобеспечением вместо штатных ракет… только я ни о чём подобном не слышал. В конце концов, для доставки личного состава, в том числе десанта, у их есть «Глоубмастер».

— Или же рядом был другой самолёт, — предположил директор. — А мы его просто не увидели. Они могли прыгнуть с большой высоты.

— Я бы сказал, что это даже более вероятно.

— Тут другое важно, — вмешался Фёдор. — Значит, в том районе стоят наши части. Кто-то ведь стрелял из ПЗРК?

Мы с Петром переглянулись.

— Это верно… — кивнул директор.

— Надо связь установить, — сказал я.

— Вот теперь подождите, — сказал Пётр, почесав подбородок. — Надо бы хорошенько подумать… допустим, там часть стоит. Как они отнесутся к нам? Всё-таки военное время… понимаете, о чём я, да?

— Если управление вооружёнными силами сохранилось — а, думаю, это, скорее всего так. Иначе сбития бы просто не было. Конечно, многое зависит от командира, но небольшие части, предоставленные сами себе и не имеющие боевой задачи будут заняты собственным выживанием. То есть, едва ли они бросились бы сбивать стратега, рискуя собственным существованием. Так что, скорее всего, они выполняли задачу. Значит, есть какая-то связь с командованием. Есть управление. А, значит, и нормативные документы и приказы выполняются.

— Значит, порядок есть, — сказал директор.

— Думаю, что так, — кивнул я. — Значит, на нашей базе будет создаваться военно-гражданская администрация. Никакие уголовники нам тогда не будут страшны.

— Это что же, наш отряд придётся распустить? — Фёдор поднял бровь.

— Думаю, договоримся провести их как ополчение. Отряды самообороны. Но командовать будут военные, это да, — кивнул я.

— Это было хорошо, конечно… — Пётр снова почесал подбородок, — только как-то слишком хорошо, а? Не думаете?

— Я бы повременил к ним кидаться, — сказал Фёдор. — Присмотрелся бы сначала, что и как.

— А это возможно? — Пётр посмотрел на меня.

— Ну… разведать обстановку в подразделении до вступления в контакт вполне возможно, как по мне, — кивнул я. — Слушай, я, конечно, понимаю твои опасения. Ответственность-то за своих на тебе. Но это всё-таки военные. Не уголовники. Даже при относительной автономии как они будут воспринимать действующее профицитное по провизии хозяйство? А мы ведь останемся профицитными, да? Даже при переходе на, как ты выразился, низкие технологии?

— Безусловно, — кивнул Пётр. — Останемся с большим запасом. Если серьёзных климатических изменений не будет — а, похоже на то, что их не будет, так?

— Мы для них — стратегический актив и залог выживания, — продолжал я. — Вместе с коллективом. Толковый командир поймёт, что своими силами это всё не сделает. Что выгоднее объединиться.

— Что ж, — кивнул директор. — Посмотреть в любом случае стоит… если всё хорошо — мы получаем безопасность и перспективу. Если не очень… ребят, вот если не очень — давайте тогда сделаем всё, чтобы сохранить наших, ладно?