Государственные инициативы могут либо раздуть, либо обрушить рынок искусства в короткий срок. В 2011 году Всекитайское собрание народных представителей сделало заявление, что целью следующей пятилетки будет «счастливый Китай» — это надо понимать так, что еще больше государственных денег пойдет на строительство жилья, музеев, на развитие культуры. Это заявление оживило рынок. Китай планировал строить по сто новых музеев в год в течение десяти лет, и новые деньги помогут воплотить в жизнь этот проект и возникающий в результате спрос на произведения искусства.

Однако в марте 2012 года гражданин Германии Нильс Йеннрих и его коллега-китаянка Лидия Чу, сотрудники компании по перевозке предметов искусства Integrated Fine Art Solutions, были арестованы в Пекине за якобы заниженную стоимость вещей, ввозившихся на материк, и уклонение от уплаты пошлин (они составляют целых 34 процента от ввоза предметов искусства). Были задержаны и несколько крупных коллекционеров. Есть мнение, что аресты могут быть политически мотивированы, так как Integrated Fine Art занималась перевозкой искусства Ая Вэйвэя.

Китайское правительство потребовало, чтобы «Кристи» и «Сотби» предоставили список участников торгов, покупателей и цен их гонконгских аукционов. Оба аукционных дома утверждают, что предоставили цены, но не списки клиентов.

Как говорит один пекинский дилер, его клиенты сказали: «Просто пока не время покупать искусство». В следующем цикле аукционов в Пекине и Гонконге общая сумма продаж упала почти наполовину по сравнению с предыдущим годом. Продажи современного искусства на торгах Poly Auctions и China Guardian упали на треть в 2012 году по сравнению с 2011 годом и еще на 50 процентов в первые три месяца 2013 года. Poly Auctions и China Guardian вдруг постиг такой же спад продаж, какой «Кристи» и «Сотби» прошли в 2008–2009 годах.

Однако трудно сказать, почему произошло снижение продаж. В 2012 году китайское государство стало индивидуально отслеживать отчеты об аукционных продажах, чтобы проверить, как платят налоги покупатели, поэтому вероятность указания в отчетах фантомных сделок сейчас весьма мала.

В моей любимой истории про китайское искусство участвует суперзвезда живописи Чжан Дацянь. Она касается отношения Китая к подделкам. В 1967 году Чжан побывал в галерее Мичиганского университета на выставке работ Шитао, китайского художника XVII века. Проходя между картин, Чжан показал на несколько и сказал: «Вот эту написал я и вот эту тоже».

Правду ли он сказал? Чжан, конечно, написал много картин в стиле Шитао. Подражание Шитао в Китае — не подделка, а способ почтить его память. Когда кого-то признавали таким же хорошим художником, как великий мастер, это была огромная похвала. Всерьез ли Чжан утверждал, что он автор? Кое-кто в мичиганской галерее считает, что да.

Когда идешь по Зоне 798, можно встретить примеры тонкого различия между политическим и неполитическим самовыражением. Несколько лет назад, когда прокатилась волна картин с изображениями Мао Цзэдуна в стиле Уорхола, министерство культуры рекомендовало художникам не использовать голову бывшего председателя в своем творчестве. В ответ, среди прочего, в северном конце Зоны 798 появилась безголовая скульптура Мао.

Вместо того чтобы осудить ее и убрать с глаз долой, как ожидали владельцы местных галерей, министерство культуры приобрело второй экземпляр статуи для Государственного собрания. Как объяснялось в пресс-релизе, безголовое тело символизирует, что правительство равно представляет всех своих граждан.

Даже если многие статистические выкладки вызывают сомнения, это не должно отвлекать от того факта, что в Китае сложился громадный рынок современного искусства. Техническим качеством и творческими инновациями оно может посоперничать с любой страной. Такая яркость и разнообразие в обществе, которое столь пристально следит за всеми аспектами культурного выражения, одновременно и удивляет, и как-то обескураживает.

Коллекция «Эстелла»

Китайцы научились игре спекуляций [на искусстве] от Запада, который первым стал в нее играть. Гун Цзисуй, профессор Центральной академии изящных искусств, Пекин

Иногда даже «Сотби» не соблюдает правила. Чжао Сюй, консультант, Poly Auction, Пекин

2 апреля 2008 года в Гонконгском выставочном и конгресс-центре, в аукционный зал «Сотби» набилось четыре сотни человек, которые собрались на первый раунд торгов коллекции, которую аукционный дом назвал «Эстелла». Рекламные проспекты «Сотби» описывали ее как «самое крупное и значительное собрание современного китайского искусства, которое когда-либо прежде выставлялось на аукционе».

Коллекция имела огромный успех. Аукцион принес 139 миллионов гонконгских долларов (18 миллионов долларов США), которые ощутимо превзошли предаукционный эстимейт в 66 миллионов гонконгских долларов. Из предложенных 108 лотов 55 были проданы дороже высшей границы эстимейта, 36 — в пределах эстимейта и 7 — ниже низшей границы эстимейта. Доля проданных лотов составила 91 процент: 10 лотов остались непроданными или были сняты с торгов еще до начала.

Гвоздем аукциона и всей коллекции была картина маслом на холсте «Родословная: Большая семья № 3» Чжана Сяогана (1995). Она предварительно оценивалась в сумму от 30 до 36 миллионов гонконгских долларов (от 2,5 до 3 миллионов долларов США) и ушла за 47 миллионов гонконгских долларов (6 миллионов долларов США) — на тот момент это был аукционный рекорд для современного китайского искусства. На картине изображена семья из трех человек во время культурной революции, когда детей порой заставляли отказываться от родителей.