— Ты можешь ехать быстрее? — Кричу я Левину, но не думаю, что он меня слышит. Я также не уверена, что он может. Мотоцикл летит со скоростью, которую я нахожу абсолютно ужасающей, и я уверена, что в любой момент мы можем упасть. Если мы это сделаем, я знаю, что мы этого не переживем. Я могу представить, что произойдет, если моя кожа ударится об асфальт на такой скорости, и это слишком ужасно, чтобы долго размышлять.

Они догоняют нас. Я слышу, как звуки приближаются, пули летят быстрее, и я прижимаюсь лицом к спине Левина, ожидая момента, когда почувствую, как одна из них попадает в меня. Он виляет на мотоцикле двигаясь взад-вперед, и когда дорога поворачивает, он наклоняет его так далеко в сторону, что я думаю, меня сейчас стошнит от того, как близко к нам дорога. Но это того стоит, потому что краем глаза я вижу, как два других мотоцикла разворачиваются, пытаясь пройти крутой поворот, и врезаются в асфальт, когда машины и оставшийся мотоцикл пытаются объехать его.

Еще один грохот выстрелов, и я крепко закрываю глаза, прижимаясь к Левину. Я пытаюсь сосредоточиться на чем угодно, кроме происходящего, страха, пробирающего меня до костей, очень реальной возможности того, что я могу умереть в любую секунду. Я сосредотачиваюсь на ощущении прикосновения его рубашки к моей щеке, аромате его кожи и одеколона, обжигающем ветре, хлещущем по моему лицу. Все, что угодно, лишь бы не думать о том, как мы близки к полному уничтожению.

— Я попытаюсь оторваться от них! — Кричит Левин, его голос едва доносится до моих ушей, поскольку ветер проносит его мимо. Когда я вижу, что рядом с нами появляется каньон, он внезапно сворачивает с дороги и летит вниз по каменистой почве.

Я уверена, что мы потерпим крах. Я сдерживаю крик, когда мотоцикл раскачивается, и я слышу рев единственного оставшегося мотоцикла от преследующего нас Диего, и звуки новых выстрелов, и я чувствую слабость от ужаса.

Я совсем не так представляла себе сегодняшнее утро.

Мы почти в конце каньона, когда я слышу, как Левин кричит:

— Наклоняйся, Елена!

Я подчиняюсь ему почти автоматически, мое тело движется прежде, чем я даже осознаю, что я ему сказала, и я наклоняюсь в сторону, когда он поворачивается, стреляя поверх моей головы. Раз, два, три, и я слышу визг мотоцикла позади нас и грохот от его столкновения, и я уверена, что тот, кто был на нем, больше не будет преследовать нас.

— У тебя отлично получается! — Кричит он. — Потерпи еще немного, и мы сможем остановиться!

Кажется, что прошло чуть больше часа. Я все время напряжена, ожидая, что снова услышу шум машин позади нас, цепляясь за Левина мертвой хваткой. Когда мы сворачиваем на главную дорогу первого города, который мы видим, выезжая из каньона, Левин притормаживает мотоцикл, и я чуть отпускаю его талию, пытаясь отдышаться.

— Мы можем остановиться? — Спрашиваю я, когда он заезжает на место за баром, заглушая двигатель.

— Ненадолго. — Он вытирает лоб тыльной стороной ладони. — Мы нигде не можем остановиться на ночь. Нам нужно добраться до самолетного ангара. Однако я хочу немного подождать, посмотреть, нет ли хваста.

— А если есть?

— Тогда это будет адская поездка.

Мой желудок сжимается от беспокойства. Я сижу, застыв на заднем сиденье мотоцикла, чувствуя себя совершенно потерянной. Я не знаю, что с этим делать, и я просто полагаюсь на Левина, который доставит меня туда, куда мне нужно, чтобы быть в безопасности, и буду делать то, что он мне скажет. Это заставляет меня чувствовать себя беспомощной, и мне это не нравится.

— Блядь, — внезапно говорит он, снова заводя мотоцикл, и я открываю рот, чтобы спросить его, что происходит за секунду до того, как вижу, как две машины, следовавшие за нами, сворачивают в оба конца переулка, на котором мы припаркованы, почти полностью загораживая нам дорогу.

— Сдавайся, Волков! — Кричит один из мужчин, выходя из машины и направляя пистолет на Левина. — Возьмите ее, — добавляет он, указывая на меня, и двое мужчин выходят вперед.

— Даже не думайте об этом, блядь! — Левин огрызается, его оружие нацелено, когда он всаживает в него еще один патрон. На короткую секунду мне кажется, что он справился, и затем я чувствую руки на себе сзади, стаскивающие меня с мотоцикла.

Люди из другой машины подкрались ко мне, пока Левин отвлекся.

Я кричу, когда они начинают тащить меня назад, и Левин резко разворачивается, в одно мгновение спрыгивая с мотоцикла, открывая огонь по мужчинам, удерживающим меня. Я слышу выстрелы со стороны другой машины, слышу, как они доносятся с мотоцикла Левина, и я слышу, как он ругается, стреляя в мужчин, пытающихся вернуть меня к машине. Тот, что слева от меня, падает, и я чувствую брызги крови на своей руке и груди. Еще один удар справа, и затем тот, кто держит меня, внезапно отшатывается назад, обмякая, когда роняет меня. Рука Левина обнимает меня прежде, чем я успеваю упасть на тротуар.

— Поехали, — шипит он, его пистолет все еще направлен перед нами, когда он прячет нас за ряд шин, таща меня обратно к теперь уже пустой машине. Другие мужчины все еще приближаются к нам, ища, где Левин спрятал нас, и я знаю, что у нас есть всего несколько секунд, чтобы сесть в другую машину. — Вперед, вперед! — Левин кричит это, открывая дверь, толкая меня через водительское сиденье на другую сторону, когда я приседаю, прикрывая голову, когда слышу, как другие мужчины снова открывают огонь. Левин ругается рядом со мной, поворачивая ключ в замке зажигания, когда он дает машине задний ход, и я слышу визг шин, когда он выезжает. — Они собираются преследовать нас, — рычит он. — Гребаные мудаки, сломавшие мой гребаный байк… пригнись, Елена. Так больше шансов, что в тебя ничего не попадет.