И вновь вокруг чувство невесомости. Снова периодическое бульканье пузырьков и безмятежный покой. И опять тело со всех сторон сжимает давление, его снова вырывают из уютного беспамятства вспышкой неутолимой боли, которая так же внезапно пропадает. И снова он голый на столе, опять с ним производят какие-то действия механические конечности ужасной многоножки и снова экзекуцию прерывают две сферы на концах манипуляторов, проецирующих некий поток в его глаза.

И так из раза в раз. Долго. Вечность. Жизнь. Он уже не помнит кто он. Он уже не знает что он. Его сознание — вакуум. Оно пытается обрести разум, но каждый раз два окуляра на манипуляторах стирают все зачатки мыслительного процесса.

И вновь он в невесомости. И снова вокруг умиротворяюще булькают пузырьки. И вновь покою и безмятежности приходит конец. Но на этот раз все по другому. Все совершенно не так, как десятки, сотни, тысячи раз до того.

Сначала по телу пробегает ощущение звуковой волны. За тем раздается приглушенный, но от этого не менее тревожный вой сирены. И окончательно из забытья его вырывает сотрясающий удар.

Он открывает глаза. Видно плохо, как будто он открыл их в мутной воде. Он пытается пошевелить руками. Движения заторможенные, будто окружающее пространство сопротивляется. Правая рука касается лица. На ней маска. Ощупывая ее, он обхватил гофрированную трубку, отходящую от маски. Так и есть — он в воде. Точнее под водой, поэтому так плохо видно, поэтому движения так заторможены.

Он начинает двигаться, перебирая руками тот самый шланг. Периодически мир сотрясают все новые удары. Вот конец шланга начинает подниматься вверх, двигаясь за ним он упирается руками во что-то плоское. Крышка? Что это? Крышка — это то, что что-то закрывает — сосуд, емкость, контейнер, помещение. Да. Это точно крышка. А если это крыша? Крыша, потолок… а может пол? Откуда в невесомости ему знать где верх, а где низ? Замерев на несколько секунд, он почувствовал как ноги коснулись поверхности. Притяжение все же есть. Слабое, но есть, а значит это не невесомость. И значит потолок действительно потолок. Но почему выход должен быть через потолок? Выход из помещения чаще всего в стене. Но помещение чаще всего не заполнено водой. А заполнять водой удобнее всего сверху.

Этот мыслительный процесс был похож на снежный ком. Сначала маленькая снежинка прилипает к другой такой же крохотной снежинке. За тем площадь их увеличивается и вот уже снежный шарик собирает на свою поверхность десятки снежинок. Когда объем увеличивается — шар уже собирает пласты снега. Так же и тут. Начиная обдумывать каждое движение, каждое действие, он возвращал свой разум. Кто он? Где находится? Отложим это на потом. Сейчас нужно выбраться из емкости. Определенно он был в емкости. Если широко расставить руки, то можно нащупать скользкие поверхности ее стен.

Он оттолкнулся от пола и уперся руками в потолок. Или крышку. Наверное, все таки в крышку. Пальцы нащупали пазы. Вот и люк. Но изнутри не было ни задвижки, ни рукоятки. Не удивительно. Емкость обычно открывают снаружи. Мир сотряс очередной удар. В этот раз его сосуд ощутимо качнуло. Он попытался поднять крышку люка, но она не сдвинулась ни на миллиметр. Тогда он попытался расставить ноги, чтобы упереться ими в боковые стены, но они были очень скользкими. Он попробовал несколько раз ударить по ней, но сопротивление воды гасило размах, а удары даже не создавали значительного шума, не говоря о подвижках люка.

Он прекратил свои попытки пробиться наружу и опустился на пол. Нужно было придумать что-то еще. Его размышления прервал самый мощный удар, что случился за последние несколько минут. Его емкость буквально подпрыгнула, пол мягко ударил по ступням и в следующее мгновение задняя стенка навалилась на его спину. За тем сосуд принял горизонтальное положение, а по его матовым стенам побежали трещины. Что-то с глухим стуком ударило справа и в итоге его емкость разбилась с той стороны. С потоком жидкости его вынесло на пол просторного помещения. Тело нещадно ранили острые осколки сосуда. Гофрированный шланг его маски натянулся и крепления, удерживающие ее на его голове лопнули и маска слетела с лица.

Места порезов сильно щипало. Температура окружающего воздуха была значительно ниже той, что была в сосуде и мокрое тело покрылось гусиной кожей. Он оперся трясущимися руками об пол, напоролся левой ладонью на острый осколок, из за чего потерял равновесие и упал на него, сильно ударившись плечом. Немного переведя дух, он уже более аккуратно принял вертикальное положение и, внимательно следя за тем, куда ступает, прошел на сухой участок без осколков и осмотрелся.

Он находился в огромном помещении, заставленном цилиндрическими емкостями, в одной из которых несколько минут назад находился он сам. Емкостей было много, они стояли в несколько рядов на протяжении всего помещения. Над емкостями находились рельсы. Проследив за ними он обнаружил знакомую ему многоножку. Их было несколько десятков и покоились они над столами у противоположной от емкостей стены. Судя по всему по тем самым рельсам механизмы перемещались к нужной емкости, доставали необходимого подопытного и перевозили его на стол, на котором проводили свои эксперименты.

Некоторые емкости светились изнутри легким светом, несколько лежали перевернутые на полу. Посмотрев на ту, которая разбила его сосуд он обнаружил покрытую трещинами, но в целом все еще герметичную емкость. Он было двинулся в ее сторону, но резко остановился, вспомнив об осколках и о том, что ноги его, как и все остальное тело, ничем не защищены. Он осмотрелся по сторонам и наткнулся взглядом на брезент, который что-то укрывал чуть в стороне от столов. Трясясь от озноба, он направился к нему.