Разворачиваюсь по направлению к корпусу и врезаюсь в широкую мощную грудь.

— Попалась, маленькая дрянь?

Коннор. Со свистом выдыхаю воздух, отталкиваюсь обоими руками от каменных мышц и пытаюсь его обойти. Но нога спотыкается о подставленную ногу, и я падаю прямо на асфальт, больно ударяясь коленями и раздирая ладони.

Глава 5

Маша

Саймон делает ко мне шаг, но его оттесняет свита Коннора. Поворачиваю разодранные ладони внутрь — они пекут, но ублюдок не дождется, чтобы я разрыдалась. Счесанные ладони не конец света.

Смотрю перед собой и вижу длинные ноги в спортивных брюках и кроссовках. Они мощные и тренированные, высятся передо мною как две колонны. Поднимаю голову вверх, парень смотрит на меня с насмешкой.

— Заметь, я тебя не трогаю, — говорит, чуть выпячивая губу, — или снова побежишь жаловаться офицеру, что я тебя лапал? Так у меня куча свидетелей, и даже твой дружок подтвердит, что я пальцем к тебе не прикоснулся.

Вчера после лекций я подошла к начальнику охраны университета и предупредила, что Коннор продолжает меня преследовать. Пригрозила написать заявление в полицию. Офицер отнесся серьезно и пообещал, что громила больше меня не тронет.

Самое интересное, что Коннор действительно не вынимает рук из карманов.

— Наконец-то до тебя дошло, что это самая правильная поза, да, малышка? Передо мной на коленях. Запомни ее, когда будешь мне сосать, а я так и быть, не буду тебя трогать.

— Послушай, Коннор, почему тебе не найти себе кого-то посговорчивее? — особой надежды договориться не питаю, но и на открытый конфликт идти не хочу. Хотя разве кто-то на моей памяти договаривался с отморозками?

Смотрю на него снизу вверх. И его еще считают красавчиком! Своими ушами слышала, как девчонки обсуждали, какой он весь большой. Как на меня, парень больше похож на гориллу. А кто-то видел когда-нибудь красивых горилл?

Левая нога горит огнем, но если начну подниматься, боюсь не выдержу и расплачусь. А ублюдок только этого и ждет.

— Мне даже нравится, что ты сопротивляешься, меня это заводит. Разве ты сама этого не видишь, — он придвигается пахом к моему лицу, и я брезгливо отшатываюсь. Трикотаж свободно топорщится, обрисовывая реально немаленький член. — Но когда-то мне это надоест. И тогда я буду кормить тебя своей спермой, пока ты не захлебнешься...

Резкий свистящий звук, а следом сильный удар обрывает словесный поток. Коннор замирает, нескладно покачивается и огромной тушей оседает рядом, чуть не накрыв меня собой. В последний момент отползаю в сторону, наплевав на счесанные ладони.

Саймон прорывается ко мне, пока друзья Коннора обступают его со всех сторон. А я как во сне вижу идущего к нам через все поле Топольского.

— Мари, вставай, — приятель помогает подняться и даже коленки обтряхивает, как маленькой. С благодарностью опираюсь об его руку.

Он прячет глаза, явно чувствуя неловкость от того, что не смог защитить меня от Коннора и его дружков. У меня и в мыслях нет обижаться. Кем надо быть, чтобы противостоять этому отморозку? И разве мне стало бы легче, если бы Коннор размазал Саймона по асфальту?

С трудом держусь на ногах, в голове сотней молоточков настойчиво бьется: что именно видел Никита? Неужели он слышал все эти гадости?

Меня совсем не задели слова Коннора, но мысль, что их мог слышать Ник, ослепляет, заставляет щеки гореть огнем.

Я кажусь себе выпачканной в грязи. Словно со стороны вижу себя на коленях перед этим орангутангом. Что Ник обо мне подумал? Горькое осознание внутри подсказывает, что ничего нового.

— Извини, — слышу знакомый ровный голос, который проникает в подкорку. Бьет по нервным окончаниям. Сносит все выстроенные заслоны. Такой забытый и до сих пор все еще такой нечужой...

— Ты охуел, парень? — хрипит Коннор. — Я тебе сейчас башку сверну.

Только теперь понимаю, что ему прилетело в голову мячом. А он живучий. Меня, к примеру, это бы точно убило.

— Попробуй, — равнодушно говорит Никита, подцепляя ногой мяч и перехватывая его одной рукой, — у моей команды по времени сейчас тренировка. Так что иди тренируйся в другом месте. В следующий раз может и по яйцам прилететь. Остальных это кстати тоже касается.

Он на нас не смотрит, но я понимаю, для кого это говорится. Со стороны учебных корпусов быстрым шагом идет их футбольный тренер. Похоже, капитану университетской команды прилет в голову Коннора сойдет с рук.

— Расходитесь по другим площадкам, здесь сейчас будет тренировка, — машет рукой тренер. Мы с Саймоном медленно добредаем до скамейки. Друг осматривает мои коленки и ладони.

— Пойдем в медпункт, надо обработать ранки, — говорит он, заботливо вытирая мои руки салфеткой.

Я отказываюсь, перекись и пластырь есть у меня в комнате. Обходимся без медпункта, Саймон справляется не хуже.

— Это что получается, теперь из-за футболистов даже не побегаешь? — расстроенно спрашиваю приятеля.