Вздрагиваю. Он заводит двигатель и мощным рывком вылетает за ворота. В другое время я бы испугалась и завизжала, но теперь границы моих страхов существенно отодвинулись. Безразлично откидываюсь на спинку сиденья, закрывая глаза.

Скорость не ощущается, просто знаю, что летим на максимальной. Тормозим так же резко. Так же как...

В окне виднеется тот самый дом, в котором мы с Оливкой уже были. В прошлой жизни...

Никита накрывает руками руль и утыкается в них лбом. Молчим. Смотрю в окно, сползаю по спинке вниз. В принципе, можно и здесь спать. Ну и что, что в машине, не все ли равно где?

Ник не выдерживает первым. Поднимает голову.

— Маша...

— Что ты мне дал? — обрываю, не давая продолжить. — Это наркотик?

Никита смотрит на свои руки.

— Галлюциноген. Там очень слабая доза. Я не хотел, чтобы ты чувствовала...

— А сам?

— Ничего, — сжимает пальцы в кулак и выпрямляет. — Я должен был себя контролировать.

Опять молчим и опять недолго.

— Я слишком поздно узнал. Прямого рейса из Израиля не было, летел с пересадкой. Если бы я приехал раньше, я бы смог...

— Хватит, Никита, — снова обрываю, — я помню все, что ты говорил. Ты просил меня уехать, я упиралась. Я во всем виновата сама. Ты и так помог, я тебе благодарна. Правда. На этом все. Если я буду здесь жить, покажи мне мою комнату.

Открываю дверь, он хватает за запястье.

— Подожди... — разворачивается всем телом, — Каменский... Меня тогда так накрыло, когда я тебя с ним увидел... Я у него спросил, он сказал, что вы вместе. Я не знал, Маша...

Теперь я разворачиваюсь всем телом и отдираю от запястья его пальцы.

— Ты мог спросить у меня. Я сама приходила, чтобы рассказать, но ты был слишком занят. Все, Никита, — выскакиваю из машины, он выходит следом, — тема прошлого закрыта. Я не хочу больше ничего обсуждать. Или отвози меня обратно.

Мы сверлим друг друга яростными взглядами, он с силой хлопает дверцей машины.

— Хорошо. Иди в дом.

Резко разворачиваюсь, дом покачивается и переворачивается вверх тормашками.

— Блядь, Маша... — Ник подхватывает меня у самой земли. — Тебе нельзя делать резких движений.

— Не буду, пусти, — пробую встать на ноги, Никита пресекает попытки и поднимает меня на руки.

Слабо сопротивляюсь, но он уже вносит меня в дом.

— В комнате Лии я жить не буду, — предупреждаю, глядя в сторону. — Лучше на террасе.

Он ничего не отвечает, поднимается на второй этаж и вносит в большую комнату с панорамными окнами, выходящими в сад. Я здесь точно не была.

— Я завтра привезу твои вещи, — говорит Никита, опуская меня на пол, — сейчас оденешь мою футболку.

Ничего не отвечаю, жду, когда за ним закроется дверь, и иду в душ. Стягиваю толстовку, юбку, трусы с багровыми пятнами. На ногах разводы из запекшейся крови. Пробую отскрести ногтем.

?????????????????????????? Внезапно пол дает резкий крен и встает под углом сорок пять градусов. Упираюсь руками в стену и двигаюсь по ней к душевой зоне. Хорошо, что здесь никаких перегородок.

Но когда добираюсь до крана, силы меня покидают. Перед глазами снова все плывет, и я сажусь на пол, обнимая колени. Как можно по собственной воле принимать эту дрянь?

Хлопает дверь, от потока прохладного воздуха тело покрывается мурашками. Отстраненно думаю, что сижу перед Никитой голая.

— Уходи, — говорю сквозь стиснутые зубы. — Зачем ты пришел?

Плечи попадают в мощный захват, меня рывком поднимают вверх и ставят на ноги. Упираюсь руками в твердую грудь, пальцы скользят по теплой коже. Тоже голой. Короткой вспышкой мелькают кадры из гостиной, и меня озаряет догадка.

— Ты же не кончил, да, Никита? Пришел за продолжением? — бью по обнаженным плечам. — Купил себе игрушку? Ну давай, чего смотришь?

В подтверждение моих мыслей он толкает меня к стене. Начинаю вырываться, пробую достать до его лица ногтями.

— Ты такой же как они, ничем не лучше. Зачем ты с ними? Тебе нравится ломать, да? Нравится унижать, когда перед тобой преклоняются. Я ненавижу тебя, Топольский, понял? Ненавижу!

Он ловит мои руки, заводит их за спину и наваливается сверху. Внезапно с потолка на нас обрушиваются тысячи ледяных иголок.

Вздрагиваю и инстинктивно хватаюсь за Никиту. Пальцы цепляются за шлейки джинсов.