Он не просто драил комнату, он в каждое движение вкладывал заботу о Добрыне.

Мурому было бы гораздо проще пойти в новый мир самому, чем отпускать туда друга, но такой опции просто-напросто не было.

Вот он и мучился.

Наверное именно поэтому он до сих пор не выстроил бизнес-империю наподобие Добрыниной.

Ведь в таком случае пришлось бы забыть про личностный подход и относиться к людям, как к фигурам на шахматной доске.

Ставить задачи, заставлять добиваться результата…

И ладно бы это был какой-нибудь рядовой боец или менеджер — новичку ещё нужно заслужить право попасть в ближний круг — но жертвовать друзьями…

— Эх, — Илья, не сдержавшись горестно вздохнул. — Слушай, брат Репсак, может как-то можно подшаманить, чтобы я пошел вместо Добрыни?

— Конечно же нет, — бесстрастно отозвался призрак. — Во-первых, у мастера Добрыни метка. Во-вторых, только у него есть минимально подходящий уровень силы. В-третьих…

— Минимально подходящий, это ты про почти трехсотый уровень, что ли? — уточнил Муром.

— В-третьих, — невозмутимо продолжил Репсак, проигнорировав слова богатыря. — Хватит уже вести себя как нянька. Мастер Добрыня — взрослый мужик. Он справится — раз. И это его путь — два.

— Да я понимаю… — вздохнул Муром, — но…

— Доверие — вот, что необходимо мастеру Добрыни, — призрак покачал головой. — Но если Вам, мастер Муром, станет от этого легче, то я, случись беда, смогу отправить вас вслед за мастером Добрыней…

— Да ладно! — охнул Муром. — А сразу, никак?

— Никак, — в голосе призрака мелькнуло раздражение. — И да, обратно путь будет закрыт для вас обоих.

— Мда… — Муром недовольно посмотрел на Репсака. — И в чем тогда смысл этого билета в один конец? На кой черт нужна возможность отправить кого-нибудь за Добрыней и закрыть тем самым путь назад?

— Чтобы было, — отрезал Репсак. — И вообще, я бы на Вашем, мастер Муром, месте, занялся бы маршрутом к Хрустальной горе и мечом.

Обычно Репсак вел себя сдержано, но сейчас, судя по официальному обращению к богатырю, был порядком раздражен.

— А что с ним разбираться? — нахмурился Муром и достал из Инвентаря меч-кладенец. — Я даже его характеристик увидеть не могу!

Муром, в качестве доказательства, сжал Хрусталь и ожидаемо ничего не увидел.

— Даже названия нет! Как будто они вообще не из этого мира!

— Кхм, — Репсак на мгновенье прервался и, перестав колдовать над огромным топазом, посмотрел на Мурома. — Почему это как будто?

— Хм, — Муром с интересом посмотрел на меч. — Это, конечно, прикольно, но вот, хоть убей, не пойму, что мне с ним делать и как разбираться.

— А кто сказал, что я говорил про этот меч? — Репсак загадочно улыбнулся и вернулся к прерванному ритуалу.

— Но если не этот, то какой… — нахмурился было Муром, но в следующий момент хлопнул себя по лбу. — Ну конечно!

Аккуратно положив меч-кладенец на ближайший золотой куб, Муром достал из Инвентаря второй меч, вынесенный из фамильного подземелья, можно сказать, случайно.

Покрутив клинок в руках и, не заметив ничего необычного, Муром медленно потянул его из ножен.

Во-первых, он помнил, что меч сиял, словно полуденное солнце, а во-вторых, в душе у богатыря тлела смутная надежда, что клинок даст какую-нибудь зацепку.

Найдется, к примеру, клеймо мастера или выгравированная на лезвии подсказка.

«Ну наконец-то! — раздался в голове знакомый голос, стоило Мурому вытащить меч из ножен. — У меня, может, клаустрофобия!»

Первой мыслью богатыря было крепко выругаться. Второй — отшвырнуть меч куда подальше. Третьей — сломать к чертям клинок, который с такой легкостью может залезть ему в голову.

«Спокойно! — тут же отреагировал меч. — Не стоит совершать поспешных поступков!»

В ответ Муром защелкнул меч в ножны и вопросительно посмотрел на Репсака.

— Ничего не хочешь мне сказать?

— Ты сам вынес его из тайника…

— Как будто у меня был выбор, — горько усмехнулся Муром.

— Выбор всегда есть, — не согласился призрак.

— Вот только не начинай по новой, — поморщился Муром, не желая снова погружаться в пучины философии, рефлексии и самокопания. — Можешь по существу сказать, кто это или что это?

— Это хранитель, — бесстрастно отозвался Репсак. — Думаю, в меч он попал примерно также, как я обрел тело и сущность золотого голема.