— Вы убивали людей, — дрожащим голосом проговорила Амелия.

Его глаза опасно сверкнули.

— Только тех, кто этого заслуживал. Банды, зараженные, отбросы. Мы расчищаем путь любыми средствами.

— Для чего?

Он сделал грандиозный размашистый жест обеими руками, как будто выступал перед полной аудиторией.

— Для восстановления общества. У Убежища есть планы на все это. — Он повернулся и нахмурился на охранника, стоявшего рядом со спящим львом. — Разбуди его!

Охранник был китайцем лет двадцати пяти, стройным, но жилистым, с резко очерченным лицом. Под пылающим черепом на его шее мерцающая зеленая татуировка в виде змеи шла от ключицы, огибала адамово яблоко и исчезала в волосах.

Он сунул правую руку в карман, а другой рукой подергал за серебряную цепочку льва. Лев вскочил на ноги, тряхнул гривой и зарычал.

Этот рев взорвал барабанные перепонки Амелии. Она ощутила вибрацию до самых костей. С ее губ сорвался придушенный крик. Но она стиснула зубы.

Это всего лишь мод. Моды не бывают жестокими. Они созданы генетически, чтобы быть послушными и ручными. Но этот лев не выглядел укрощенным. Казалось, он может проглотить ее целиком.

Лев зарычал, обнажив длинные острые зубы. И бросился на Амелию.

Сердце затрепетало в груди. Разум кричал ей, что нужно бежать, но она не могла сдвинуться с места. Каждый инстинкт, отточенный тысячелетиями выживания человека, подсказывал, что она — добыча, что хищник находится в нескольких секундах от того, чтобы загрызть ее до смерти самым ужасным и жутким способом, который только можно себе представить.

Охранник дернул за тонкую серебряную цепь льва. Зверь остановился менее чем в пяти футах от дрожащей Амелии. Он снова зарычал, тряхнул роскошной гривой и с низким рычанием опустился на задние лапы.

Амелия резко вдохнула, ее грудь тяжело поднималась. В зале, во всем театре, во всем мире не хватало кислорода. Эта тварь чуть не убила ее. Один ленивый взмах когтистой лапы вполне мог бы справиться с этой задачей. Еще одна дрожь прошла по ее телу.

— Впечатляет? — Глаза Моруги потемнели. На его лице появилось страдальческое выражение. Впервые за все время он стал совершенно неподвижен. — Мой сын назвал его Аполлоном. Мой сын, Гектор. Ему было тринадцать. Вы знали об этом? Я отправил его с Гаррисоном, моим самым верным солдатом, на первое задание. Он так и не вернулся. Представьте себе мою душевную боль. Вообразите, какое горе я испытываю. — Его челюсти сжались, язык заскользил по пересохшим губам. — Представьте мою ярость.

Амелия прикусила язык, почувствовав острый и металлический вкус страха как кровь. Этот человек без колебаний убьет Сайласа. Он без колебаний убьет любого из них. Она должна что-то сделать, должна хотя бы попытаться.

— Это был несчастный случай.

Моруга повернулся к ней.

— Случайностей не бывает. Не тогда, когда в дело вступают пули.

Она сглотнула.

— Это была ужасная ошибка. Пожалуйста…

— Хватит, — отрезала Клео. — Ты мне надоела. Хуже того, ты надоела ему.

Моруга протянул руку, его костлявые пальцы раздвинулись. Клео вложила в его ладонь свой пистолет и подмигнула Амелии.

Сердце Амелии ухнуло куда-то вниз. В воздухе повисло напряжение. Никто не смел пошевелиться. Никто не решался заговорить.

Моруга рассматривал пистолет, вертя его в руках. Он щелкнул предохранителем, затем убрал его, точно так же, как выключал зажигалку. Его глаза горели, словно два тлеющих уголька.

— Есть еще одна вещь, которую мне нужно знать. Одна важная деталь. Кто на самом деле нажал на курок? Кто из вас убийца?

Прежде чем кто-то успел заговорить, Джерико поднял голову. Его плечи были расправлены, спина напряжена. Темные глаза смотрели смело и бесстрашно.

— Я. Я убил твоего сына.

— Нет! — закричал Сайлас.

У Амелии не нашлось времени, чтобы отреагировать, подумать, выразить протест.

Искаженное, вытянутое лицо Моруги напоминало живой череп.

— Спасибо за честность.

Тобиас Войя Моруга выстрелил Джерико в голову.

Глава 23

Мика

Джерико опрокинулся вперед. Его тело ударилось о пол с ужасающим грохотом.

Мика уставился на него в беспомощности и ужасе.

Амелия закричала.

— Нет! — Черная дыра пробила туннель в его сердце. Джерико не мог быть мертв. Все не так должно было закончиться. За секунду. В одно мгновение. Он даже не успел осознать, что происходит, как все уже случилось.

Лицо Джерико было повернуто к Мике. По его лбу стекала струйка крови. Глаза оставались открытыми, но не видели. Рот раскрылся в изумленном удивлении.