Мне на руку.

— Десять, — поежившись, ответил он. А мне-то думалось, примется задвигать про то, что «бояре не торгуются»…

— Двадцать пять.

— Это грабеж! Я согласен.

— И будьте добры дать какое-нибудь интервью. Расскажите об этом всем и каждому. За каждую газету, в которой это объявится с вашими личными заверениями, скидка на свежую партию уменьшается на процент.

Он прищурился, но потом улыбнулся:

— А вы, как погляжу, фанат системы. Что ж, будь по-вашему.

Я пожал еще раз протянутую мне руку…

Первым позвонил Макмамбетов — чуть не влетел из-за него в столб.

— Да?! — рявкнул раздраженно в переговорник.

— Воу, воу, воу, осади, брат! Я не вовремя?

Проглотил разом наскочившую злость.

— Что случилось?

— Узнать хотел: адрес нужен.

— Адрес?

По ту сторону трубки удивленно выдохнули, дивясь моей бестолковости.

— Ты ж пухи заказывал — их куда? Прямиком тебе в красные труселя? Будешь красный-опасный ходить, брат?

Я сглотнул. Да, это как-то из головы вылетело. Качнул головой: достучусь-ка сначала до Бейки. Не позволят же мне, в самом деле, набить московскую квартиру оружием?

Попросил орка подождать: он выдохнул, сказал, чтобы перезвонил, как найду подходящее место. Предложил арендовать у него склад по цене крыла от боинга. Тактично отказался.

Второй звонок настиг почти следом. Ириска радостно заверила — Бейка снизошла!

На ловца и зверь бежит.

— Ты ел? — Знал, что она предпочтет что-то подобное простому приветствию.

— Нет.

— Тогда жду тебя на пересечении Карельской и Есенинградовой. Ну та, что рядом с Комсомольской, знаешь?

Я не знал, Ириска знала — этого достаточно.

— Не спросишь даже, зачем звонил?

Она хмыкнула.

— У меня, рядовой, есть примета. Если мне звонит некто по фамилии Потапов, значит, вляпался. А я не люблю помогать на голодный желудок. Заодно угостишь.

На том и порешили.

Бейка выбрала местом встречи уютный маленький ресторанчик. В таких обычно незадачливых романтиков обували на шестизначные цифры за ужин.

Глянул на цены — с ними все в порядке.

Бейка с ходу заказала порцию жаренного во фритюре картофеля, сырного соуса и чего-нибудь мясного.

Я ограничился тарелкой борща: по крайней мере, тот аппетитно выглядел в рекламном буклете.

— Наконец нашла себе кого-то по рукам и сердцу? — Выглянувший с кухни шеф то ли издевался, то ли радовался. Одно ясно — Бейку тут хорошо знают.

— Частый гость? — спросил у нее.

Она решила не отвечать, перешла в словесное наступление.

— Макмамбетов мне птичку прислал: я все знаю.

— Как он раньше меня сумел дозвониться? — возмутился. Бывшая командующая пожала плечами.

— Так случается, что торгаши иногда умеют больше ружемантов. Скажи, что удумал?

— Дорого он с тебя взял?

— По старой дружбе обошлись «дружескими» шпильками в адрес друг друга. Он, к слову, намекнул за ту же сумму, что ты за коим-то чертом решил набрать оружия. Скажу прямо — какая бы дичь тебе ни приснилась, ружеманты не отращивают новых рук для стрельбы. И ИИ-ассистент у них может быть лишь один. Не раздваивается. Понимаешь?

Ириска подтвердила, хоть ее никто и не спрашивал.

— Мне понадобятся люди, Бейка. Много людей.

— Так он был прав? Пойдешь отбирать Инну силой?

Выдохнул.

— Прежде чем отвечу на этот вопрос: у тебя есть иные предложения?

Перед Бейкой через миг возникла гора картофеля. Мой борщ задерживался — вместо него предложили булочку за счет заведения.

Дают — бери, бьют — беги. Наш принцип, изменять ему не стал.

— Есть. Политический. Не исключаю того, что Вербицкий-старший, наигравшись, просто вышвырнет ее на улицу. Не сегодня так завтра.

— А если нет?

Она меня как будто не слышала, продолжила:

— Не кипятись. Она ему нужна лишь для того, чтобы предупредить тебя. Обижать и злить тебя лишний раз он не станет.

— Неужто боится? — издевательски спросил Бейке в тон. К изумлению, кивнула, сунув в рот сразу горсть картофеля. Не знал, что она так неаккуратна в еде. Или это от Айки в ней осталось?

Решил не спрашивать, Бейка же объяснилась:

— Посуди сам. Ты знаешь о его махинациях. Тебе в счет заслуг, как и девчатам, даровали амнистию с денежным вознаграждением. Твои боевые как бюджет всей моей части! — выдохнула она и тут же поправилась: — Трехмесячный. Но все равно много.