Лучше, если она обижена. Если она будет держаться на расстоянии, то и мне будет легче.

Во всяком случае, я так себе говорю.

Я останавливаю такси, когда мы выходим на главную улицу, не сводя глаз с Елены. У меня возникает сильное желание положить руку ей на спину или дотянуться до ее руки, но я сдерживаю его. Прикосновение к ней только ухудшит ситуацию, и чем больше я буду держать руки подальше от нее, тем лучше. На корабле было достаточно тяжело ухаживать за ее травмированной лодыжкой и не помогать ей, когда ей нужно было встать.

Я просто больше не уверен в своем самообладании. Не после того, что случилось на пляже.

Пока мы едем, Елена сидит молча, сложив руки на коленях. Она выглядит изможденной, вероятно, из-за ночей, проведенных в неудобной позе под палубой. Я тоже почти не спал, сон означал время, когда я не мог присматривать за ней, а это был риск, на который я не мог пойти, если не было крайней необходимости.

— Мы поспим, когда доберемся до отеля, — говорю я ей, желая придать ей уверенности. Что-то, что заставит ее почувствовать себя лучше.

— Я не знаю, смогу ли я нормально спать в ближайшее время, — тихо говорит она, все еще глядя в окно. — Не раньше, чем мы выберемся отсюда. Возможно, не раньше, чем мы вернемся в Бостон.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Я позабочусь об этом. Просто постарайся немного отдохнуть и расслабиться.

Она начинает что-то говорить, ее темные глаза переходят на меня, а потом она просто кивает.

— Я постараюсь, — говорит она наконец, тяжело сглатывая, и снова отворачивается к окну.

Отель, в который я нас привожу, не привлекает особого внимания. Он находится в стороне от дороги, и это больше всего его характеризует, он на пересечении нескольких улиц в той части города, которая не совсем трущобы, но и не особенно красива или туристична. Здесь не так много посетителей, а значит, меньше шансов, что нас заметят. Здесь также не слишком уютно, но, по крайней мере, у нас будет чистая постель… скорее всего.

— Помни...

— Говоришь ты. — Елена заканчивает фразу, когда мы выходим из такси, и я расплачиваюсь, приглашая ее следовать за мной, пока мы идем к отелю. Это простая белая штукатурка с вывеской над ней и неоновой надписью в окне "Вакансия". Я еще раз взглянул на Елену, прежде чем протянуть руку, чтобы открыть дверь. После того, что случилось со змеей, я не могу отделаться от ощущения, что мне нужно постоянно следить за ней, чтобы убедиться, что она не исчезнет снова.

— Именно так. — Я открываю дверь, и маленький колокольчик звонит, сообщая тому, кто сидит за столом, о нашем приходе.

Человек за стойкой оказывается остролицым мужчиной лет двадцати пяти, который выглядит так, словно ему уже надоело дежурить в отеле. Он едва поднимает на нас глаза, когда я подхожу к стойке, и это меня вполне устраивает. Чем меньше глаз на нас, тем лучше, как по мне.

— Две комнаты, — говорю я ему. — Верхний этаж, если можно.

— Как будете оплачивать? — Он по-прежнему не поднимает глаз, постукивая по клавиатуре старинного вида.

— Я не плачу. Скажи Эрнандесу, что человек за твоим столом сказал el lobo mira (исп. смотрящий волк). Он поймет, что это значит.

Мужчина, скорее мальчик, на самом деле, поднимает на меня глаза.

— Я не знаю о...

— Позвони ему, если хочешь. — Я одариваю его натянутой улыбкой, которая не очень-то и расширяется к краям. — Он скажет, чтобы ты дал нам две комнаты на верхнем этаже, как я и просил. Если там есть дверь, соединяющая их, будет прекрасно. Об остальном не беспокойся.

Я чувствую, как Елена сдвигается рядом со мной, и понимаю, что у нее есть свое мнение насчет двух комнат. Я знаю, что она ожидала, что я сниму нам одну комнату, чтобы я мог присматривать за ней, и что она надеялась воспользоваться этим. Но я могу присматривать за ней поставив надежную дверь между мной и тем, что она хочет.

— Мне придется позвонить ему... — Клерк колеблется, словно решаясь на мой блеф, но блефа нет.

— Давай, сынок. Позвони ему.

Брови у клерка уже на уровне линии роста волос, но он тянется к столь же древнему на вид телефону, не сводя с меня глаз в ожидании, пока кто-нибудь возьмет трубку.

— Мистер Эрнандес? Да, это Маттео. У меня тут человек, который говорит, что ему не нужно платить за номер. Да, я знаю, что это чертовски странно. Он просил передать вам el lobo mira, что звучит так же, как...

Маттео на мгновение замолкает, его глаза слегка расширяются. Они перебегают на меня, на Елену, снова на меня, а потом снова вниз, пока он слушает, что говорят на другом конце линии.

— Конечно, — говорит он наконец. — Да, конечно. Прямо сейчас. Я скажу ему.

Он кладет трубку и, сглотнув, снова начинает печатать.