— Да минут тридцать, если на лошадях и вдоль поля напрямки.

— Что ж тогда еще сидишь? Вели запрягать. И поехали смотреть твои наскальные рисунки.

Все с шуточками и смешками, слегка подтрунивая над парнем, высыпали из-за столов на улицу. До заката было еще часа полтора, и небольшая прогулка на лошадях показалась легкой и приятной забавой.

Пацан зарделся и приосанился, ведя столь благородную свиту к своей необыкновенной находке.

День был теплый, ветер душистый, так что в неспешных разговорах как раз к началу заката подъехали к скале.

Скала как скала, серая и отвесная. Но только лишь луч закатного солнца её коснулся, как на поверхности что-то изменилось и начал проявляться рисунок. И не просто проявляться, а оживать. Треугольная косынка сначала одна, потом две, потом с десяток возникли на плоскости, и начали надвигаться. У людей, смотрящих на это чудо, дыхание сперло, лошади назад попятились. А каждая косынка луч цветной выпустила и на землю его направила. И полыхнула земля огнем адовым, и умирало все живое, в муках корчась. А косынки все лили и лили страшный свет свой…

Последний солнечный луч спрятался за линией горизонта, и погасла картинка. Испуганные увиденным, молча, повернули притихших лошадей и поехали обратно. Быстро сгущалась ночь. А люди, все никак не могли отойти. В мозгах, как набатом, звенел колокол грядущих бед, страх сковывал мысли, леденил кровь.

Под копытом чей-то лошади, громко как выстрел хрустнула ветка, и лошади понесли. С места и в галоп, притормозили только у деревни. Мужики дружно загомонили, снимая нервное напряжение, зашли в трактир, пропустили по доброй чарке и только тут заметили, что царя-батюшки с ними то и нет.

— Ну как потеряли? — Обалдело вскинулся староста.

— Да не, он рядом со мной скакал! — Откликнулся кто-то.

— Ванька! Сходи по деревне, взгляни батюшку, может, где приотстал? Ну, а, если заблудился малость, то мы его с первыми лучами искать пойдем.

После увиденного и пережитого, соваться в ночной лес никому не хотелось. Оторопь еще не отпустила людские души.

На том и порешили. Тихонько разошлись по своим избам, предварительно договорившись, об увиденном не болтать.

***

После дивного сна, выковыривая себя из душистого стога сена, я сладко зевнула и поприветствовала новый день, который обещал быть солнечным и плодовитым на приключения.

Неспешно позавтракав местной съедобной флорой, мы двинулись к конечной цели нашего пути.

Приотстав от друзей, я решила заглянуть в кустики, стоящие чуть в стороне от дороги. Но ни тут то было. Раздвинув ветки, я увидела огромные зеленые глаза, хищнически воззрившие на меня. Ноги пулей вынесли меня на дорогу, а из кустов нарисовалась черно-белая морда, и, подняв верхнюю губу, весело заржала над моей реакцией.

Пятясь назад, я медленно отступала к друзьям, и так же медленно из кустов на меня выступала огромная скотина, продолжая ржать и ухмыляться. Сделав отчаянный рывок, я спряталась за спину черта. Вид моего благодетеля, не столько испуганный, сколько удивленный, плавно переходящий в агрессивный, заставил лошадь приостановиться и сдать назад. А Чеки, деловито подобрав узды, погладил лошадь по морде и прошептал ей что-то в ухо. Животина опасливо покосилась на черта, а потом доверительно ткнулась бархатным носом ему в ладонь. Ну что ж, похоже, знакомство состоялось.

Осознав, что конь под седлом, подумали о седоке. Где он горемычный притулился? Но конь, прямо к нему повел.

Метров через пятьдесят глядим, на дороге ноги торчат. Черт к мужику подошел, лицом к небу развернул. Глядим, а у него на лбу шишка огромная красуется. Несчастному в лицо водицей брызнули, по щекам пару раз ударили. Мужик один глаз приоткрыл, взгляд в черта упер. И по мере осветления сознания и округления глаз, бедолага явно пришел к заключению, что схватил белочку, но черную. Ловко перевернувшись на четвереньки, он спешненько пополз глубже в кустики и тут же наткнулся на белую точеную коленочку. Сведя глазки на этом чуде, он плавненько поскользил взглядом вдоль ножки к разрезику. Но облако пренебрежительно фыркнуло, обдав незадачливого воздыхателя свежим ветерком.

Мужик перевернулся и сел на задницу, протер глаза и заявил:

— Всем привет.

— И тебе не болеть, — ответила я за всех, — ты кто?

— Я — Макс, а ты?

— Я — Лия, а это Чеки, а это Генея, а это…

Мужик сфокусировал взгляд на бело-черной роже, пару раз перекрестился и без памяти откинулся назад. А бело-черная скотина состроила мужику звериный оскал и демонстративно отвернулась, выражая пуд презрения.

Оценив свои тягловые возможности, мы с чертом обратились к облаку за поддержкой и содействием. Чеки из края облака сформировал что-то вроде самодвижущихся носилок, водрузил на них мужика, и мы дружной гурьбой продолжили путь к деревне.