В электронном письме я рассказал отцу о влюблённости, и он посоветовал не терять времени даром и признаться в своих чувствах.

Я купил букет, заказал столик в кафе, позвонил Шерил и предложил ей встретиться на площади Восходящей звезды.

Узнав, что мои чувства взаимны, я стал самым счастливым человеком. Взявшись за руки, мы отправились в кафе и просидели там почти до полуночи.

Путь домой предстоял долгий. Чтобы его сократить, мы решили пройти переулками.

И встретили мужчину. Он попросил закурить. Я вежливо ему отказал и попытался пройти мимо, крепче сжав руку Шерил. Внезапно передо мной появились ещё двое — с битами. Эти подонки настаивали, чтобы я бросил девушку, а сам убирался подальше. Услышав отказ, один из них зарядил мне в живот так, что я рухнул на колени. Шерил кричала, но другой мужчина ударил её по лицу, и она потеряла сознание.

Эти монстры рвали на ней одежду, будто шкуру убитого животного.

Я поднялся и закричал, звал на помощь. Просивший сигарету что-то прорычал, достал из-за спины пистолет и выстрелил в меня. Я упал на землю. Вышедшая в тот момент на балкон женщина подняла крик и побежала звонить в полицию. Двое уродов поспешили скрыться, а третий, взяв брошенную биту, подошёл к Шерил и принялся бить её по голове. Я пытался встать, но жуткая боль не оставила мне шансов.

Верзила пнул ногой безжизненное тело моей любимой и сказал то, что я никогда не забуду:

— Счастье — самое хрупкое в этом гниющем мире.

Ублюдок бросил окровавленную биту и залился злобным смехом. Успокоившись, он подошёл ко мне. Его мерзкая самодовольная рожа, изуродованная глубоким шрамом по правой щеке, расплывалась перед глазами. Звуки сирен я слышал уже словно сквозь пелену… А дальше темень и больничная койка.

Детективы приходили ко мне за показаниями несколько раз, но ничего путного я рассказать им не мог. Меня навещали родители, друзья и некоторые преподаватели из колледжа. Они пытались как-то успокоить меня, но боль стиснула душу настолько, что мне трудно было выговорить даже слово.

За две недели в больнице я многое осознал и пришёл к выводу, что должен научиться защищать тех, кто мне дорог. Наверстал пропущенные занятия в колледже и записался на вечерние тренировки в спортзал неподалёку от дома.

Через три года я взял первую золотую медаль на городском турнире — так начался мой молниеносный подъём в спортивной карьере. В каждом противнике я видел убийцу Шерил, и это придавало мне сил для новых побед.

* * *

—…Сегодня в Зеладане состоится турнир на кубок президента, — закончил Чен. — К сожалению, Джон Фоллер не сможет на нём присутствовать, и вручать награды будет мэр.

Воцарилось минутное молчание, нарушаемое лишь стуком колёс. Чен думал, как могла бы сложиться его судьба, дай он отпор тем уродам в переулке. Окончание колледжа, свадьба, рождение ребёнка, а дальше — размеренная спокойная жизнь, никаких тебе изнурительных тренировок и турниров. Почему его занесло в этот поезд, да ещё и в одно купе с авантюристками из ТУСа? Быть может, это намёк, что пора двигаться дальше?

— Ты хочешь отомстить убийце? — спросила Лу Морриган.

— Даже убив его, я не смогу воскресить Шерил. — Чен положил кулаки на колени.

Ханзо внимательно слушала попутчика и в очередной раз убедилась, что боль — сильнейший мотиватор. Лишившись чего-то однажды, оступившись, человек выложится на все «двести», лишь бы свести к минимуму новые ошибки и потери. Мать Морриган не была заядлой последовательницей долоризма, но в её личном секретере хранились книги на тему боли и пути человека к самопознанию. Любопытная студентка тайком прочитала несколько глав и поняла: стать сильным, не испив чашу до последней капли, невозможно.

— Мне очень жаль, Чен, — сказала она со всей душевностью. Хотела коснуться плеча каратиста, но Зико оказалась первой.

— Главное, верь в себя и не позволяй вмешиваться в жизнь отчаянию и ненависти, — поддержала Токугава. — Сакура ещё возьмёт тебя на мушку.

— Зико права, — как ни странно, Лин тоже прониклась историей Лу. — Только меньше выпендривайся.

Чен сухо, но с улыбкой поблагодарил девушек и взялся за сэндвич. Он не хотел больше углубляться в прошлое — не любил вспоминать моменты, когда не мог постоять за себя и других. Шерил он давно отпустил, но вот унижение, которое нанёс ему здоровяк со шрамом, до сих пор висело тяжёлым грузом на сердце.