– Я тебе не позволяла открывать рот!

Следующий её удар был ему в лицо, заставивший парня отшатнуться и держаться за разбитый нос, из которого хлынула кровь. Сжав зубы, он достал из кармана платок и прикрылся им, не смея даже пискнуть в её сторону.

Тимофей всё ещё уважал её большую силу. Ярослав тоже закрывал на это глаза, понимая огромный потенциал Апрель.

– Сойдёт, - усмехнулся директор. – Всё?

– Ага, - кивнула она.

– Контракт на три года, мы заключим новый, когда ты выпустишься из академии.

– Выпущусь…

Апрель странно улыбнулась и взглянула сложным взглядом на окно.

В сердце Ярослава появилась тревога, но силой воли он её подавил.

– И ещё этот год я хочу больше проводить времени с Аластором.

– Ничего, нам главное, чтобы стажировку ты проходила у нас, а она начинается со второго года.

– Тогда всё.

Апрель встала, подписав контракт. Она быстрыми шагами направилась к выходу.

– Стой! – Ярослава ошеломила её резкость. – Пусть Аластор ещё раз нас посетит. Мне нужно знать, от чего его защитить.

– Ага, - она развернулась к нему боком.

В глазах Апрель всё ещё трепетал гнев.

– Но только помни, - сузила взгляд она. – Если вы попытаетесь его запугать или даже просто тронете, то станете моими врагами.

– Понимаю, - кивнул Ярослав. – Мы о нём…

– Нет, не поняли! – прервала их она. – Моя жизнь буквально не имеет смысла без него.

– Он настолько тебе дорог?

– Аластор просто должен жить, так будто живёт жизнь за двоих.

Апрель второй раз за их беседу улыбнулась.

Я проснулся только вечером, всё моё тело ломило от боли, но к моему удивлению моя голова чувствовала себя остывшей.

– Ты проснулся.

Апрель лежала рядом со мной и смотрела с милой улыбкой на устах в мои глаза.

– Нормально.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Внезапно она нахмурилась, опуская глаза к моему торсу. Что за внезапная смена тона?

– Нет.

Красные глаза Апрель грустно застыли.

– Неужели, я не заслуживаю твоего доверия, Аластор? – из её горла вырвался сдавленный голос.

Апрель подняла свои глаза с безнадёгой, смотря в мои собственные. Она глядела в мою душу.

– Ты в опасности, - продолжила она. – Ты обращался к «Сыновьям Перуна» за помощью. Они требовали меня, но мне ты ничего не сказал. Они избили тебя и шантажировали, однако ты продолжал молчать. Аластор, ты готов обратится к кому угодно за помощью, но не ко мне. Неужели, я настолько не заслуживаю доверия?

В её глазах скопились слёзы, и она посмотрела на свои изувеченные руки.

Меня душил её несчастный вид, а в сердце появилась зудящая боль.

– Это потому, что тогда я не защитила тебя? Я настолько плохой телохранитель?

– Нет.

Мне нужно придумать убедительную ложь, но смогу ли я лгать в её заплаканное лицо?

В наивное лицо Апрель, требующее честности?

– Я не хочу использовать тебя, как свой щит.

Мне нельзя заставлять её страдать, ведь именно из-за меня она так тяжело жила. Я могу закрыть глаза на то, что я росчерком своего пера убил миллионы жизней незнакомых в этом мире людей, но не на боль Апрель, которую я создал с любовью.

– Но разве это не работа телохранителя? Как мне ещё отплатить за твою доброту, как, не рискуя собой ради тебя?

Апрель прильнула ко мне, хватая в объятия и прижимая к своей груди. Я чувствовал, как её сердце бешено колотилось. Руки Апрель хватались за мою спину, а лицо легло на моё правое плечо.

– Я благодарна тебе за тепло в груди, которое ты мне подарил, - шептала мне она. – За дом, в который пустил и за счастье, которое я ощутила с тобой.

Она убрала лицо с моего плеча и приблизилась к моим глазам. Наши носы столкнулись, а глаза смотрели друг на друга в упор.

Мы впервые были настолько близки и моё дыхание невольно сбилось.

– Моё сердце ноет… - схватилась за левую грудь она. – Ноет, когда я понимаю, что ничего не могу ради тебя сделать. Ноет, что я не тот человек, которому ты можешь доверится. Ноет, что я не та, что может тебя защитить.

Апрель взяла мою правую руку и положила её на свою левую грудь.

Такая массивная и мягкая…

Она уже не ребёнок, которого нужно только защищать и оберегать.

Апрель женщина с бьющимся от волнения большим сердцем, которое хочет отблагодарить меня, но ноет от того, что я эгоистично не позволяю сделать это.