— Мама идти не хочет, папа в командировке! — Дина скашивает на меня внимательный взгляд. Хитрый. Что-то мне подсказывает, что все увиденное мною было легким спектаклем во имя какой-то цели.

— Я твой репетитор а не сопровождающий, — мычу я.

— Ну! Мама вам доверяет, — она делает картинно щенячьи глазки.

— Доверяет и доверяет, я не мужчина, я не могу тебя защищать! Это даже нелогично.

— Вы очень умная и находчивая, вы со всеми злодеями справитесь.

Да уж, справилась. По жизни.

— Ты бы у мамы сначала спросила, справлюсь я или нет.

— Она сказала, что можно, — выпаливает Дина. Теперь моя очередь косить на неё взгляд.

— Это как? — хотя зачем спрашивать, ответ на блюдечке.

— Ну, я сказала, что вы тоже говорили, что очень бы хотели. И она сказала, что если у вас график совпадет то можно, — снова щенячьи глазки.

Я попала в ловушку. И мама её попала в ловушку.

— Тебе надо идти в политики, — шепчу я. — Или в тех, кто договаривается с террористами.

Дина явно зарделась, но всего на секунду. Надо же закончить операцию.

— Вам понравится! Ну поззя!

Я закатываю глаза.

— Ладно.

— ЕС! — она победно вскидывает кулак.

— При условии: ты напишешь эссе на пятерку. Вот прям сочинение. Вручную. Я проверю. Одна ошибка — никакого концерта.

Она сжимает губы.

— Так нечестно. Три ошибки! — она протягивает руку с выпяченными тремя пальцами.

— Не надо торговаться.

Она плюхается на кровать.

— Две с половиной!

— Две, — вздыхаю я. — Написать за завтра.

Она недовольно мычит, но согласно кивает.

— Тема эссе?

— Хоть твоя любимая группа. Главное, три страницы теста на чистом английском. И без Гугла. В идеале, можно не про этих итальянцев? — спохватываюсь я. — Есть же другие тоже хорошие группы.

Она снисходительно машет на меня рукой.

— Ну ладно, я напишу не про Монескин.

— Хорошо, спасибо, — киваю я.

А то скоро я уже смогу писать не эссе а научные работы по каждому участнику группы.

— Я напишу про их солиста! Он такооой! — она переворачивается на спину и пытается что-то показать руками. Я не понимаю, что.

Вздыхаю.

— Ну что же, бедному Дамиано опять будет икаться после наших занятий.

— Ой, Аня Сергеевна, — Дина поднимает на меня голову. — А вы не влюблялись разве в актеров, артистов. Кто там у вас был моден, этот… Пресняков?

Я слабо хихикаю.

Пресняков. В моем детстве был Лазарев, кажется. Не помню, мама не любила когда я слушала музыку, которую исполняет мужчина.

— Я влюблялась, — говорю я честно и тут же осекаюсь. — Но это был… не актер. Настоящий человек.

Дине стоило бы поправить меня, то актеры тоже настоящие люди, но она заглядывает внимательно мне в глаза.

Что мне нравится в этой девочке, удивительное чувство такта и эмпатия.

— Всё кончилось плохо, да? — шепчет она.

Киваю.

— Он ещё приползет, — заявляет Дина неожиданно. — Вы хорошая, такую нельзя упускать. Он всё поймет и приползет с цветами.

Я криво улыбаюсь. Не говорить же, что это я сбежала?

Или что один приползал. И даже с цветами.

— Так, дольше говорим, позже закончим, Дина. Давай начинать занятие, — я машу рукой, будто отгоняя грустные мысли.

— Ща, только билеты забронирую вам!

— Блин, — я закатываю глаза, пока Дина деловито что-то листает в интернете. Страница прогружается долго и я меланхолично смотрю на рекламные баннеры.

Сначала у меня останавливается сердце. И потом я понимаю, что вижу.

Фото Миши.

Заголовок «Новые подробности трагедий в семьи Булатовых. Что скрывала «идеальная семья»?!»

Сглатываю. Отворачиваю лицо от экрана.

Боже! Когда-то это прекратит меня преследовать. Когда-то я освобожусь.

От связи с ними и от Миши.

Я верну долг и смогу… смогу разлюбить Мишу!

— Всё нормально? — Дина слишком тонко чувствует настроение других людей. Она сразу улавливает что со мной что-то не так.

— Голова закружилась.

— Водички?

— Я возьму сама, не отвлекайся. Я… у меня карты нет, я тебе наличкой деньги отдам за концерт, хорошо. Скажешь сумму?