От последней фразы вообще хочется рассмеяться. Как это возможно с моим графиком. Но я понимаю, что он прав. Теперь мне нужно заботиться о теле, чтобы ребёнок был здоров.

— Я поняла.

Как это сделать не представляю. Мне нужна теперь отчаянно постоянная работа. Та, на которой мне смогут и декрет организовать и…

Надо сказать Мише.

Простая мысль врывается в мою голову, но я её отметаю. А если он скажет, чтоб я ему больше не звонила? Если пошлет на аборт?

А если заставит? Он сможет. Его люди смогут. Они куда могущественнее чем я.

Если он женится на другой, то я ему уж точно не нужна особенно с ребёнком.

Казалось бы, почему я должна так думать о нём. Он ведь всегда только помогал мне. Я должна ему доверять.

Или нет?

Или он только мстил Артуру?

Два брата заигрались в мщение друг другу, используя женщин. А я просто попалась под руку. Конечно, ему нужно было заботиться обо мне, чтобы эта клятая свадьба случилась.

Я себя накручиваю, возможно. Но уж точно последнее что я должна сейчас делать, это звонить Мише и навязываться с ребёнком.

Сама дура залетела, самой и разгребать. Как там говорила мама «принесешь в подоле, домой не приходи». Хотя я не могла принести, она знала, что я была девственницей пока не встретила Артура уже на третьем курсе.

Может это гормоны, но моё сознание будто рвется на части. Я испытываю столько противоречивых, сложных эмоции. Я хочу к Мише. Хочу позвонить ему, обнять. И боюсь.

Я понимаю простейшую вещь.

Я боюсь предательства Миши до истерики. «Самой последней потери». Он и его порядочность, честность, правильность были последним во что я верила в этом мире.

Мне легче не говорить ему ничего, чем позволить случиться очередному предательству. Очередному крушению надежд.

Розовые очки бьются стеклами вовнутрь. И это чертовски больно. Я не уверена, что выдержу снова эту боль. Не выдержу если он окажется предателем.

Думая об этом, я иду по серым улицам города и удивленно смотрю на машину впереди меня. Стоит припаркованная. Чёрная, будто бы лакированная, чистая аж блестящая с тонированными стеклами.

В таких машинах здесь никто не ездит. Нет, ездят богатые туристы но где-то глубже к центру. В районе ресторанов, гостиниц, элитных пляжей. И уж точно мало кто затемняет стекла.

Эта машина заставляет меня заволноваться. Но я выгоняю непрошеные мысли и иду дальше.

Месяц спустя

В моей жизни появились три новых лучика солнца.

Я ушла из кафе, слушаюсь совета доктора "не таскать тяжести и не дышать токсичным". Я была в панике когда это сделала, но уже через пару дней я стала преподавательницей английского в центре подготовки детей дошкольного возраста.

Это оказалось моей самой любимой работой и действительно лучиком солнца, что осветил мне всю жизнь.

Мне дали полную свободу творчества в том, как учить ребятишек. И я смогла забыть обо всём, придумывая интересную программу по мотивам мультиков, книг, сказок.

Наши занятия были похожи на маленькие представления, на игры. И я безумно гордилась тем, что ребята, даже те, которые приходили ко мне сначала, будто бы на отбывку начинали включаться в занятие.

У меня была сначала одна группа, но через недели две собралась вторая. Как мне сказали из-за «сарафаново радио». Детям нравилось заниматься со мной, а мне нравилось заниматься с ними.

Родители же были довольны результатом и стали меня нахваливать. Так, я нашла себе работу на полставки. Хотя и до сих пор, повинуясь иррациональному страху я попросила не оформлять мне трудовую.

Это мой первый лучик. Мои веселые, милые ребята. Не знаю, как так вышло, но очень быстро мы подружились. И после занятий малыши бегут ко мне, чтобы обнять.

Однажды наши обнимашки застала моя коллега, которая занималась с девчонками восточными танцами. Она на меня тогда нарычала, чтобы я «не приручала к рукам».

Я тогда удивилась этой постановке вопроса. Не о уличной же кошке говорим, которую не можем взять домой и потому её нельзя гладить, чтоб не давать надежды.

Это дети.

Разве им может быть много любви, принятия, ласки? Я так часто стала вспоминать, в последнее время, своё детство. И могу сказать честно, что мне очень не хватало как раз этой нежности.

Того, кто бы любил их, кто принимал безусловно.

И если бы мне кто-то давал такую любовь, может быть, мне было бы куда легче по жизни. Ведь я научилась быть хорошей девочкой. Это всё, чему я научилась.