– Все согласны с тем, что правление Бельмонта, это нечто из ряда вон, - проговорил Зубочистка, и троица дружно закивала.

– Ты прав, - хрипло проговорил Ублюдок. – Ходить в подчиненных у мальчишек…

– Однако пацаны свое дело знают, - пожал плечами Джордж. – Ловко дела провернули. Да и торговлю наладили.

– Именно поэтому мы и изображали их верных псов, - усмехнулся Зубочистка. – Ну п теперь пришло время вернуть все так, как было…

– Ты эта, на што намекаешь? – подал голос Бобби Сопля.

– Приберем все дела к своим рукам, добычу будем делить на четверых, - заговорил Зубочистка. – Общак тоже поделим.

– А Бельмонт? – осторожно поинтересовался Узкоглазый Джордж.

– Бельмонта и его напарника в расход, - хищно ухмыльнулся Зубочистка. – Достаточно эти детишки нами командовали.

– Твоя правда, - кивнул Ублюдок. – Все одно: без нас у них бы ничего не вышло. Мы помогли им, теперь они помогут нам! – он рассмеялся.

И от этого смеха цветы бы завяли, если бы они здесь были.

– Однако Бельмонт силен, - заметил Джордж. – Одним махом прихлопнул Бритого и Сыча…

– Возможно, он силен, - кивнул Зубочистка. – И он умеет колдовать. Но от заточки в спину никто не застрахован.

– Хочешь убить его по-тихому? – Бобби утер нос.

– Никто в здравом уме не будет в открытую нападать на мага, который вот так одним махом может убить человека, - развел руками Зубочистка. – Поэтому уберем их тихо. Без шума и пыли.

Все согласно закивали.

– Что будем делать с беспризорниками? – заговорил Узкоглазый Джордж. – Мальчишки за Бельмонта горой.

– Стоит его убрать, и они ничего не смогут нам противопоставить, - пожал плечами Зубочистка. – А нет, так изобьем и выкинем из города.

– Когда приступаем? – поинтересовался Ублюдок.

– Может сегодня? – предложил Узкоглазый. – Сегодня намечается какой-то кипишь. Вроде собрались спасать детишек мэра.

– Похитители из наших, - кивнул Бобби Сопля. – Могем вместе с ними завалить Бельмонта.

– Возможно… - задумчиво протянул Зубочистка. – Все бы выглядело как «несчастный случай» на производстве…

В подвале повисло молчание. Разумеется, вариант убить Бельмонта и его помощника и свалить все на похитителей прельщал. Однако такой вариант подразумевал возможный открытый конфликт, а не скрытую атаку. Но Зубочистка был слишком труслив, чтобы пойти на подобное.

– Нет, - покачал он головой, разгоняя повисшую в подвале тишину. – Завтра. Завтра ночью, пока они будут спать. Ублюдок.

– Да? – отозвался тот.

– Сделаешь? – Зубочистка смотрел прямо на него.

– Ага, - кивнул Ублюдок и Зубочистка подвинул к нему кинжал, который положил на стол.

– Клинок отравлен. Достаточно будет их поцарапать, - проговорил крючконосый.

– Да не ссы! – усмехнулся Ублюдок. – Выпотрошу их как свиней.

Все собравшиеся мерзко захихикали. На том и порешили. Потушив свечи, все разошлись в разные стороны. И ни она живая душа не знала, о чем они говорили в подвали покосившейся старой хибары. Только полная луна, нависшая над городом, была им свидетелем.

Их план казался идеальным во всем. Проникнуть ночью в комнату Бельмонта и посадить его на перо. Потом так же во сне порешить его помощника. А потом поделить власть над собравшейся бандой. Прибрать к рукам весь торговый бизнес, налаженный Бельмонтом. И все денежки. Убрать недовольных переделом и продолжать разбой и грабежи на потеху своей черной душонки. Идеальный план. Совсем без изъяна. Так почему же они голышом сидят на холодном пыльном полу в окружении всей банды? Почему они скованны по рукам и ногам каменными оковами? И почему вокруг них с дубиной в руках ходит Бельмонт? Он что-то говорит собравшимся, но Зубочистка его не слышит. В его голове крутится только одно: «Как и где они просчитались?» и «Куда, мать твою, пропал Ублюдок?».

2

Тревор.

Предполагал ли я, что кто-то из банды решит устроить переворот? Разумеется да. И когда я поделился своими мыслями с Саймоном, оказалось, что мой братец так же думал об этом. И тут ничего удивительного: заявились два малолетних пацана, силой захватили власть и объединили все банды, установив свой порядок. Мало кто согласится с таким ходом вещей. Да и мало кто согласится подчиняться каким-то соплякам. Однако пока что никто в открытую не выступал против нас. Возможно просто боялись, ведь мы с Саймоном ни один раз показывали силу. Для лидера бритоголовых это вообще закончилось весьма печально. Труп его видимо уже давным-давно доели крысы. Но если никто не выражает свое недовольство в открытую, то это вовсе не значит, что где-то внутри организации не зародилась гниль. И не назревает коварный план переворота с последующим нашим устранением. Не думаю, что нас решат просто выгнать из города. Нет. Попросту перережут глотку и выкинут в канаву. Зачем кому-то оставлять в живых потенциальную угрозу? Конечно, у нас был вариант просто молча свалить из города. Собственно мы и так собирались рано или поздно это сделать. Просто вернуться домой и забыть про Роа. Однако был вариант, что при таком раскладе Малыш Билли, Веселый Мизинец, Мелкий и остальные отправятся на корм крысам вместо нас. Они, конечно, могут просто принять нового лидера. Или просто рассосаться где-то на улицах города. Однако не стоит сразу отметать худшие варианты. Даже если они вам и не нравятся. Да и Саймон твердо решил: стоим на своем до конца. Ох уж это его «Не отступать и не сдаваться». Даже в прошлой жизни постоянно с ним огребали из-за вот этого вот его нерушимого принципа. Ну никакой политической и дипломатической гибкости у человека нету.

Разумеется, имея на руках такой вот расклад, мы готовились ко всему: от открытого переворота, до покушения на наши несчастные жизни. Отрастить глаза на затылке всенепременно было бы полезным делом. Однако гораздо проще не новые органы отращивать, а обзавестись надежными людьми. Были ли у нас те, кому мы могли доверять? К числу таких людей я относил Малыша Билли, Мизинца и Мелкого. Вот именно им и было доверено узнать о настроениях в банде. А заодно выяснить личности возможных революционеров. Ясное дело с их стороны это выглядело, как наше желание избавится от недовольных, и продолжать править криминальным миром Роа. Однако истинная причина было куда более банальна: нежелание расстаться с жизнью и гнить в какой-нибудь канаве.