***

Майклу нужно было отъехать по делам, меня это немного взбесило, но я сделала вид, что не злюсь. Перед сном мне стоит принять таблетки, ибо я чувствую себя как на пороховой бочке. Случайная искра — и я взорвусь. В общем, домой я шла с Анной. И мы не разговаривали. Она молчала, а мне хотелось побыть в тишине. Когда Делинвайн скрылась в дверях своего дома, я ускорила шаг, на улице довольно прохладно — не хватало мне ещё простыть после таких прогулок.

Пройдя по улице и свернув на свою улицу, меня ожидает неприятный сюрприз. Рядом с моей лужайкой останавливается знакомый пикап Хоупсов, и из него выходит Саймон. Похоже, что Молли подвезла его до дома. Внутри словно переворачивается котёл с кипящей водой, смывая любую положительную эмоцию на своём пути. Мне хочется кричать, рвать и метать.

Сжимая кулаки, подхожу к дому. Стелс проходит вдоль тропинки к двери и, увидев меня, останавливается на полпути. Молли машет мне из окна машины рукой. Серьезно? Ты больная вообще?

— Привет, Сара, — дружелюбно выкрикивает девушка.

— Иди на хуй, Молли! — рычу и одновременно показываю Хоупс средний палец.

Глаза невольно ищут лицо Саймона, чтобы оценить его реакцию.

— Сара, не надо так, — он произносит расстроенным голосом, когда я проношусь мимо как ошпаренная.

— Пошел в жопу!

Шаг, ещё один. Почти пинком открываю двери, а затем слышу громкие шаги парня позади. Я не вижу его, но знаю, что ему не понравилось. И похер!

— Да что с тобой? — он отчаянно пытается нагнать меня в коридоре. Из кухни на крики выходит бабушка, держа в руках маленькое полотенце. В нос бьет резкий отвратительный запах. Фу! Чем это воняет?

— Блять, Саймон, если ещё раз я увижу Молли Хоупс у моего дома, ты соберешь свои вещички и свалишь к отцу! Тебе всё понятно? — выкрикнув это, уже через секунду мне становится гадко. Как у меня вообще язык повернулся такое сказать?

— Сара Розмари О`Нил, я сейчас промою тебе рот с мылом! — громко заявляет моя бабушка, встав в грозную позу. На её лбу пульсирует вена, а глаза прожигают меня со всей злостью.

— Фу, да чем это так воняет? — меня мутит, и такое ощущение, что из меня сейчас выйдут остатки непереваренной пищи.

Пожилая женщина морщит нос, а затем я вижу удивление на её лице.

— Я испекла твою любимый пирог с грибами!

Мой пищевод сдавливает рвотный порыв, закрываю рот ладонью и взлетаю вверх по лестнице. Еле успеваю добраться до ванной и уже через несколько секунд, простите, вижу унитаз, а он принимает мой непереваренный сюрприз. Во рту невыносимый привкус желчи, а перед глазами плавают белые круги и не только. Жесть.

— Сара, дорогая, что с тобой? — в ванной слышится бабушкин голос, к сожалению, я забыла закрыть за собой дверь. Да мне было не до этого. Вместо ответа из меня изрыгаются остатки того, что не вышло несколькими секундами ранее.

Обнимаю холодный унитаз, как спасительный маяк. Чёрт, как же это глупо звучит.

— Сара, ты не обижайся на меня сразу… — снова начинает говорить со мной бабуля, поглаживая ладонью по спине. — Давно у тебя были месячные? — что? Что за идиотский вопрос?

— Ба, у меня сегодня такой богатый на новости день, что беременность я даже теоретически отвергаю, — и даже думать об этом не хочу.

— Ну-ну, знаешь как дедушка говорил. Ничего нельзя отрицать, даже самое невероятное, — бросаю на бабушку мучительно усталый взгляд. — Может твоя мама не замечает, потому что уходит раньше. Но я заметила что тебя подташнивает по утрам.

— Меня тошнит не только утром, это всё из-за лекарств, — качаю головой, от чего голова кружится еще сильнее.

— На твоём месте я бы сделала тест. Так, на всякий случай, — поглаживая рукой вдоль моего позвоночника, произносит она так мягко и заботливо.

— Хорошо, мне нужно умыться, — знаю, что бабуля не отстанет от меня, поэтому соглашаюсь. Мама обрадовала её в семнадцать, и наверняка это было ещё тем подарком.

— С ней всё в порядке? — в дверях появляется обеспокоенный Стелс. Стараюсь избегать его взгляда, потому что мне стыдно. Во-первых, я не должна была с ним так разговаривать, во-вторых, меня только что вывернула на изнанку в прямом смысле этого слова.

— Да, стошнило немного. Наверное, чем-то отравилась, — моя бабуля почему-то врёт, вместо того, чтобы сказать, что меня мутит от лекарств. Не знаю, почему старшее поколение так напрягается, когда дело доходит до рвоты.

— Может вызвать врача? — Саймон мечется в дверном проеме и, кажется, уже готов броситься ко мне. Я отсюда слышу, как в его мозгу громко копошатся беспокойные мысли.

— Не надо, все нормально, — медленно встаю с колен, неохотно опуская ободок унитаза, и делаю несколько шагов к раковине, чтобы включить воду и в первую очередь прополоскать рот.

— Саймон, дорогой, накрой на стол. Скоро ваши мамы приедут, — я всегда поражалась, как моя бабушка ловко может сплавить человека, когда тот, сам не зная того, присутствовал при неловком разговоре. Сейчас она делала то же самое. Стелс замирает на секунду, случайно увидев в отражении мой тоскливый взгляд. Я киваю ему, беззвучно сообщая о том, что всё в порядке, и он может идти. После этого мой друг уходит.