Коэн улетел с братом в Улкундар. На полгода. Навсикая начала тосковать. Ее концентрация ухудшилась. Ее били во время учебных поединков. Дать сдачи не получалось.

Хуже всего дела обстояли с душевыми кабинками. Дома Навсикая могла помыться без особых проблем. Здесь же послушники устраивали забеги на террасу с ограниченным числом кабинок. Прибегаешь последней – ждешь своей очереди. Опаздываешь на занятия – получаешь нагоняй. В первые дни Навсикая всегда опаздывала.

Выручили медитации.

Тоска растворялась в безбрежном небесном океане, распростершемся над Ливонским Хребтом. Разум девочки отбрасывал все лишнее и обретал покой. Что ж, она будет учиться. Раз ее все бросили. Какие тут могут быть варианты?

А потом появился Хрум.

В день своего одиннадцатилетия Навсикая получила подарок от Вячеслава. Это случилось утром. Забеги к душевым кабинкам, медитации и ранние занятия остались позади. Близился полдень. У девочки выдался небольшой перерыв, который она решила провести со своим рлоком. Хорошенько выгуляв Хрума, она вернулась в келью. Улеглась на шкуру барса и закрыла глаза. Хрум пристроился рядом.

Послышался стук.

Навсикая отдала рлоку мысленный приказ, и тот скрылся в своей комнате. Уже месяц девочка не запирала зверя, нарушая все мыслимые инструкции. Она доверяла рлоку.

– Открыто, – сказала Навсикая.

В комнату шагнул Вячеслав.

– С днем рождения, – сказал Наставник, широко улыбаясь. В его руках была деревянная коробочка.

Навсикая приблизилась к мастеру и с поклоном приняла дар. Обычная коробка, в таких перевозят посылки важных персон. Внутри – что-то тяжелое. Надпись, сделанная на тер.

Одно слово.

Значение этих букв она поняла без труда. Сердце учащенно забилось. Еще рано, Вячеслав говорил, нужно дорасти.

– Сдвинь крышку, – сказал Наставник.

Девочка надавила пальцами на крышку и потянула в сторону. Чтобы сдвинуть дощечку, зафиксированную в пазах, требовалось небольшое усилие. Принцип пенала.

Внутри лежали ножи.

Пара настоящих дуэльных клинков. Взрослых. Стальных. С руническими лезвиями. Дрожащими руками Навсикая взяла верхний нож. Рукоять идеально легла в ладонь, несмотря на чрезмерную (так ей показалось сначала) массу.

– Они сделаны для тебя, – сказал Вячеслав. – Под твою руку.

Навсикая проверила балансировку ребром ладони. Идеальная работа. К этим ножам придется привыкать. Совсем не похоже на тисовые макеты, с которыми ей приходилось иметь дело раньше.

– Они… большие, – сказала девочка.

– Тебе кажется.

Навсикая взяла клинок обратным хватом и описала широкую дугу. Нож послушался ее. Ощущение было странным, мышцы напрягались, но с этим можно было справиться.

Вячеслав спокойно наблюдал за действиями ученицы. Навсикая была ребенком, но этот ребенок уже мог расправиться со взрослым мужчиной, не искушенным в воинском искусстве.

– Через полчаса тренировка, – напомнил мастер. – Приходи с новыми клинками на песчаную террасу.

– Да, учитель, – тихо произнесла Навсикая. – Спасибо.

Вячеслав коротко кивнул.

И скрылся за дверью.

Можешь выходить.

Сигнал адресовался рлоку, пережидавшему визит Наставника в своей комнате. Даже не мысль, а образ, картинка перемещения.

Первая же тренировка показала, что с металлическими ножами обращаться гораздо труднее, чем с деревянными. Тис позволял максимально приблизить послушников к реальному бою, но этого было недостаточно. Навсикая двигалась медленно, промахивалась, уставала. На широких взмахах ее заносило. Стоило девочке открыться, учитель тут же использовал возможность больно ткнуть ей в ребра рукоятью ножа.

– Это сталь, – сказал Вячеслав. – К ней нужно привыкнуть.

Час упражнений вымотал девочку до предела. А ведь она еще не приступала к метанию и возвратным рунам!

– Я не готова.

– Будешь готова.

После обеда она отправилась кормить рлока. Тяжелое ведро с мясом било по ногам.

Рлоки не любили жару. Эти хищники росли на островах Белого моря, а там было очень холодно. Поэтому братья Внутреннего Круга наколдовывали в комнатах рлоков зиму. Невероятное зрелище. Раньше Навсикая и вообразить себе не могла, что в тесном помещении можно запереть снег, белесое небо и крохотную солнечную монетку. А еще – ледяное безмолвие. Протянув руку, она могла упереться в стену. Кто бы подумал.