Они внимательно прислушались к мрачному вою пса, и неожиданно Гарланд тоже задрожал.

— Ну вот, теперь и меня проняло! — разозлился он, встал и пошел к окну, всматриваясь в темноту.— Ничего не видно. Давай выйдем?

— Ни за что! —решительно заявил Джоэ.— В эту проклятую темноту — ни за какие блага в мире!

Новый шум—пронзительный звонок — поднял их на ноги.

— Это сигнал тревоги! —закричал Гарланд, быстро натягивая пиджак.— Рванули, Джоэ, нужно торопиться!

— Тревога?—тупо повторил Джоэ и почувствовал, как ледяная дрожь пробежала у него по спине и дошла до корней волос.— Какая тревога?

— Да, сумасшедшая сбежала! —завопил Гарланд, отталкивая Джоэ, чтобы пройти к двери.— Нравится тебе это или нет, но теперь тебе придется выйти!

— Вот что мы слышали... Вот почему выл пес,— шептал под нос Джоэ, направляясь к двери.

Но Гарланд уже бежал по коридору, и Джоэ, ужаснувшись мысли, что придется остаться одному, попытался догнать Сэма.

Среди порывов ветра и дождя снова завыл пес.

Шериф Кэмп быстрым жестом выплеснул воду, скопившуюся на полях его шляпы, и последовал за сиделкой в кабинет доктора Траверса.

— Итак, что у вас происходит, доктор?—спросил он, пожимая руку высокому угловатому мужчине, вышедшему ему навстречу.— Один из ваших больных вырвался на свободу?

Траверс подтвердил этот факт кивком головы. Его глубоко посаженные глаза с тревогой смотрели на шерифа.

— Мои люди сразу же кинулись ее разыскивать,— сообщил он,— но мы нуждаемся в помощи полиции. Это весьма ответственная задача: сбежала опасная пациентка.

Шериф потянул себя за усы, пожелтевшие от сока жевательного табака. Его светлые глаза выразили удивление.

— Это настолько серьезно?— спросил он.

— Я нахожусь перед невероятно трудной задачей,— продолжал Траверс.— Если эта история попадет в газеты, я буду разорен. Это как раз та единственная больная, которой я не должен был позволить убежать.

— Я помогу вам всем, чем смогу, доктор,— усаживаясь, зая-зил Кэмп.— Можете рассчитывать на меня.

— Знаю,— Траверс продолжал расхаживать из одного угла комнаты в другой. Наконец он резко проговорил:—Эта больная— наследница Джона Блэндиша. Это имя вам что-нибудь говорит?

Кэмп нахмурил брови.

— Джон Блэндиш — это имя мне знакомо. Вы имеете в виду того миллионера, дочь которого была похищена примерно двадцать лет назад?

— Совершенно верйо. И нам необходимо поймать ее прежде, чем кто-нибудь узнает, что она убежала. Вспомните о шумихе в газетах, которую вызвала в прошлом году смерть Блэндиша. Если же это происшествие будет предано огласке, все возобновится снова, и мне придется закрыть свое дело.

— Успокойтесь, доктор,— спокойно проговорил Кэмп,— мы ее найдем.— Он потянул себя за ус и продолжил:—Вы говорите, что она наследница старого Блэндиша? Почему же ему понадобилось оставлять свои деньги сумасшедшей? Мне это не кажется разумным поступком.

— Она его внучка... незаконная,— пробормотал Траверс, понижая голос.— Сообщаю вам это совершенно конфиденциально.

— Что вы говорите! — выпрямляясь, воскликнул Кэмп.

— Дочь Блэндиша была похищена одним дегенератом, врожденным убийцей,— после минутного колебания добавил Траверс.— Она находилась у него в руках в течение нескольких месяцев, прежде чем ее разыскали. Вы помните, что она покончила с собой? Бросилась из окна как раз перед прибытием отца... Она умерла от ран.

— Да, все это я знаю,— нетерпеливо заметил Кэмп.

— Но есть то, чего вы не знаете. Перед тем как умереть, она родила ребенка — дочь. И отец этого ребенка был похититель Г риссон!

Кэмп невольно свистнул:

— И ваша больная это тот ребенок, который вырос?

Траверс утвердительно кивнул.

— Еще ребенком Кэрол была страшно похожа на мать, и Блэндиш не мог выносить ее присутствия. Кэрол воспитывалась приемными родителями. Блэндиш никогда не наведывался к ней, но сделал так, чтобы у нее было все нужное. Тот факт, что ее отец был опасный маньяк, заставлял его с презрением относиться к Кэрол, но в течение первых восьми лет жизни никакие признаки не указывали, что она унаследовала преступные склонности ее отца. Но она постоянно находилась под наблюдением. Когда ей стало десять лет, она перестала контактировать с другими детьми, стала угрюмой, у нее появились вспышки гнева. Блэндиша сразу предупредили, и он принял меры. Была нанята специальная сиделка, чтобы охранять ее. Взрывы ее необузданного гнева становились все чаще и все сильнее. И вскоре стало ясно, что ее нельзя оставлять одну в окружении людей более слабых, чем она сама. Когда ей исполнилось девятнадцать, ее пришлось запереть. С тех пор вот уже три года ею занимаюсь я.

— Вы сказали,’что'она опасна. Что вы хотели этим сказать?

— Это очень трудно объяснить. Она жила под наблюдением специалистов, которые всегда были настороже. Я не хочу, чтобы вы вообразили, что она постоянно злобная и опасная. Ничего похожего! Фактически большую часть времени — это очаровательная молодая девушка. В течение нескольких месяцев она вела себя совершенно нормально, причем настолько нормально, что казалось жестоким держать ее за решеткой. А потом, внезапно, она набрасывалась на кого-нибудь, находящегося возле нее. Это страшная форма сумасшествия — шизофрения.