– Поезд!
– почти выкрикнул Шарль.

– Поезд!
– подхватил Хорьков.
– Вниз и в траву. Заметят посторонних тревогу на соседней станции поднимут.

Мы метнулись с насыпи, увлекая за собой щебень, и прижались к мокрой земле. С нарастающим грохотом поезд катился к нам, выставив перед собой желтоватые клинья света. Они выхватывали из тьмы полосатые столбы, заставили на короткое время засветиться изумрудом невидимые до того кусты и понеслись к поселку. Стены крайних домов его выступили вдруг из мрака.

Мимо нас прогремел черный-пречерный паровоз, сверкнувший раскаленной топкой, за ним потянулись так-такающие на стыках вагоны, открытые платформы с чем-то громоздким и тяжелым.

– Танки, - определил Хорьков.
– Танки и самоходные пушки.

– Опоздали мы, - сокрушенно заметил Георгий.
– Такой бы эшелон вместе с мостом в пропасть запустить...

– Наверно, не последний, - сказал я.
– Уберем охрану, можем так рассчитать взрыв, чтобы следующий поезд как раз на дно угодил.

– Рассчитаешь!
– с сомнением возразил Химик.
– Следующий эшелон может оказаться через сутки. Неужели мы тут целые сутки торчать будем?

– Любишь же ты каркать, - оборвал его я.
– Трусишь, что ли? А если трусишь, не ходи, как-нибудь и без тебя обойдемся.

– А ты не распоряжайся, кому оставаться, а кому уходить, - проворчал Лобода.
– Мы решили всем в это дело идти, и не тебе перерешать за нас.

– Пусть тогда Химик не каркает.

– И это, Забродов, не твое дело. Тебя командиром не назначали.

– Ладно, хватит вам, - досадливо прервал Хорьков.
– Нашли время споры заводить!

– Ты тоже не приказывай, - буркнул в ответ сибиряк.
– Тебя тоже командиром не назначали, а мы без тебя знаем, как себя вести надо.

– Ни черта ты не знаешь, - почти прикрикнул на него Георгий.
– Немцы услышат...

Услышали его, однако, не немцы.

– Товарищ лейтенант, а товарищ лейтенант, - донесся из тьмы звонкий шепот Яши Скорого.
– Вы уже тут, товарищ лейтенант? Ой, как хорошо, что вы уже тут!

– Яша! Почему ты здесь? Где Стажинский? Жозеф где?

Едва различимая в темноте фигура Яши подвинулась к нам. Не повышая голоса, он продолжал радоваться:

– Ой, как хорошо, что вы уже тут, ой, как хорошо!

– Ну, где же Стажинский?
– тормошил его Георгий.
– И почему ты один?

– Стажинский там, у колючей проволоки, - ответил Яша, показав куда-то через плечо.
– И Жозеф там. А меня к вам послали, да я потерялся. Ходил-ходил, кричать боюсь, а дорогу не найду. Куда ни пойду, везде насыпь. А видеть мне вас очень нужно, потому что Стажинский приказал весть важную передать.

– Что приказал передать?

– Немцы пронюхали что-то, в поселок совсем не пошли, а в барак собрались и как будто готовятся к чему-то.

– И что же сказал Стажинский? Он еще что-нибудь приказывал тебе?

– Еще он сказал, чтобы все поскорее к нему шли, а он наблюдать за немцами будет и, если что особое обнаружит, Жозефа пришлет.

– Жозеф, наверно, тоже, как ты, во тьме мух ловит, - проворчал Химик.
– Разведчики... Дорогу назад найти не могут. Вам бы не в разведку ходить, а в жмурки играть.

– Да я... да мы... темь...
– виновато забормотал Яша.

– Ладно, Яша, не трать время, это со всеми бывает. Где Стажинский?

Яша обескураженно молчал.

– Раз-вед-чи-ки...

Слева от железнодорожной насыпи, как мы знали по прежним наблюдениям, тянулась невидимая сейчас отвесная каменистая стена, созданная строителями дороги, срезавшими соседний холм. Впереди все ближе и ближе шумела река. Между нами и рекой находился барак, отгородившийся со стороны поселка двумя рядами колючей проволоки. Только на самой насыпи в этой ограде оставались маленькие воротца, которые охранялись круглосуточно. Через эти ворота мы намеревались проскользнуть к бараку и атаковать его.

Ушедший немного вперед Яша бегом вернулся к нам.

– Там проволока.

– Стажинский?

– Нет, его там нет. Да я и не искал его. Как только на проволоку наткнулся, так сюда побежал. Он где-нибудь тут. И Жозеф тоже.

Но разведчиков у проволоки не оказалось. Не решаясь громко звать их, пошарили рядом и, не обнаружив никого, всей группой пошли вправо, к насыпи. Она была тут высока и крута, дождь превратил ее глинистое плечо в мягкую скользкую горку. Поспешивший наверх Лобода шлепнулся и съехал на животе вниз, смачно выругавшись.