Самое характерное, аналогичные чувства, сознательно или несознательно, испытывали по отношению к царевичу и все остальные окружавшие его люди. Про братьев Алексея и молодежь вообще говорить не стоит: все они давно так или иначе свое место поняли, только сестры царевича, Мария и Варвара, еще пытаются предпринимать вялые попытки крутить братом, а он делает вид, что им это вполне удается. У дворцовых Алексей давно уже пользуется большим авторитетом, у валькирий тоже. Генерал Нарышкин и три его ликвидатора под дипломатическим прикрытием, как и все военные моряки со «Звезды», видели царевича в деле и тянутся теперь перед ним не только из-за того, что он великий князь. Романовы тоже чувствуют ту грань, за которую с Алексеем переходить не стоит, даже государыня конфликтует с внуком больше из вредности, прекрасно понимая, что с его стороны серьезных ответных шагов ждать не стоит. Князь Пожарский и Прошка Белобородов — это вообще особый случай! Авторитет деда Михаила и воспитателя Прохора для Алексея незыблем, но!.. Что князь Пожарский, что Белобородов прекрасно изучили внука и сынку и при ведении воспитательных бесед эту пресловутую грань, за которую переходить не стоит, блюли лучше других. Показательна дружба Алексея и с Виталькой Пафнутьевым: Клещ, испытывая к царевичу некое подобие нежных отцовских чувств, тем не менее признает в нем несомненного лидера.

Особые взаимоотношения у царевича сложились с дочкой Кузьмина — Алексией Пафнутьевой. И дело было даже не в обычном взаимном влечении между молодыми людьми, на которое можно списать очень многое, а в том, что сама Алексия, если отбросить в сторону происхождение Алексея и его юный возраст, признала в царевиче надежного защитника и добытчика, то есть того мужчину, о котором мечтает любая нормальная женщина.

Еще Кузьмина очень радовал тот факт, что он не ошибся, когда, понадеявшись на влияние царевича, убирал из сознания дочери блоки, поставленные ей в детстве. Алексей был единственным, за исключением самого Ивана Олеговича, кто мог справиться с Алексией, если у неопытной и одновременно сильной колдуньи вдруг начнет «сносить крышу» после приобретения новых возможностей. В том, что это вполне может произойти, Кузьмин убедился на примере погибшей невесты Белобородова — на фоне постоянного стресса и запредельной интенсивности боевой работы у отлично подготовленной сотрудницы Тайной канцелярии произошли необратимые изменения в психике, что и привело в конце концов к переоценке собственных возможностей, наплевательскому отношению к приказам и гибели разведывательно-диверсионной группы из трех человек. Причем перед самой гибелью колдунья, превратившаяся к этому моменту в самую натуральную ведьму, фактически перестала признавать какие-либо авторитеты. Исключением был только ее любимый Прохор, но и он не сумел вовремя вразумить свою невесту.

Что касается «напутствия» царевича на яхте с угрозами завалить самого Кузьмина и батюшку Владимира, то Иван Олегович по этому поводу особо не переживал: Алесей действительно за них волновался и таким вот образом это выказывал.

Особый пиетет у Кузьмина вызывала способность молодого великого князя притягивать к себе деньги: за свою долгую и крайне насыщенную жизнь колдун не раз убеждался, что люди с подобным талантом встречаются очень и очень редко. Причем сам царевич из денег, а тем более из их количества культа не строил, и Кузьмин полагал, что объяснялось это даже не привычным сверхдостатком, окружавшем молодого князя Пожарского с самого рождения, а особенностями его характера. Эти же свойства проявлялись и по отношению к личной власти, которую тот воспринимал как вынужденную обязанность, а не привилегию. Казалось, только дай возможность Алексею отказаться от почетного права стать следующим цесаревичем, он с радостью согласится и с огромным удовольствием заживет той обычной жизнью, какой он себе ее представляет, с тем лишь исключением, что продолжит принимать самое активное участие в деятельности Тайной канцелярии и Отдельного корпуса жандармов. В этом Иван Олегович нисколько не сомневался, потому что гены Романовых и Пожарских все-таки давали о себе знать. На тему «занятости» царевича у Кузьмина и Белобородова даже был разговор с Сашей Романовым, и они пришли к единому мнению, доведенному в том числе и до государя: пусть Алексей пока развлекается всеми доступными способами, то есть работает и на Тайную канцелярию, и на Корпус с полицией, и на Военное министерство, а когда подросток вдоволь наиграется, упор в его развитии будет сделан на решение задач другого уровня.

Не забывая в фоновом режиме мониторить окружающее пространство в поисках возможных угроз и одновременно приглядывать за моральным состоянием молодежи, Кузьмин повертел головой, разминая шею, отметил присутствие великого князя и улыбнулся — все-таки ему повезло, когда у царевича внезапно стали проявляться задатки колдуна и Романовым срочно потребовалась помощь опытного наставника. Еще раз Ивану Олеговичу повезло, когда выяснилось, что великий князь, обладавший крайне непоседливым характером, как магнит, притягивает к себе разного рода неприятности, в том числе и могущественных врагов. Вот тут и сбылась мечта идиота: бывший сотрудник Тайной канцелярии, предатель-дезертир, вынужденный скрываться среди отбросов общества и заниматься мелкой и не очень уголовщиной с финансовыми аферами, в один момент оказался в эпицентре интриг такого уровня, о котором он даже и мечтать не смел. И наплевать Кузьмину было на финансовые потери в виде тридцатипроцентного налога Романовым за возвращение в правящий род — Иван Олегович вновь занимался любимой работой, но только теперь на качественно ином уровне и со ставками ценой не только в собственную жизнь, но и в жизни близких ему людей…

***

Как я и предполагал, самым сложным в дистанционным присмотре за группой Кузьмина оказалось отслеживание угроз именно в отношении самой группы, а не моей скромной персоны, продолжавшей территориально находиться в Монако. Для достижения нужного результата пришлось чуть погрузиться в сознание Ванюши Кузьмина и фактически смотреть на мир его глазами, одновременно приказав чуйке считать этот своеобразный ментальный симбиоз своим хозяином, чье драгоценное здоровье и не менее драгоценную жизнь следовало охранять изо всех своих немаленьких сил. Подсознание с поставленной задачей справилось достаточно быстро, но при перестройке успело показать свое фи — «обновление настроек» прошло с различными неприятными физиологическими эффектами, как то: радужные круги перед глазами, свист в ушах, тошнота и дикая головная боль. Впрочем, боевой транс очень быстро нивелировал мешающие работе факторы, и я смог спокойно перейти к задуманному.

Как подсказывала чуйка, Ванюша мое присутствие ощущал, но не догадывался, что теперь его используют в качестве своеобразного якоря для привязки не только к определенной группе людей и положению этой группы в пространстве, но и к определенному предмету, коим был самолет с его бортовым номером и маршрутом. Еще раз проверив все эти привязки, я нырнул глубже в темп и на максимуме возможностей стал отслеживать любые признаки угроз, так или иначе связанных с личным составом группы, экипажем самолета и самим воздушным судном.

Только вынырнув из темпа после благополучного приземления самолета в Барселоне, я понял, как зверски вымотался, а ведь группа даже не приступила к основной части своей работы. Прикинув, что на обратный полет меня может не хватить, решил героя из себя не строить и сообщить об этом старшим родичам…

***

Император с императрицей, цесаревич, великий князь Владимир Николаевич и присоединившиеся к ним подполковник Михеев с генералом Нарышкиным весь час с лишним полета борта с группой под командованием Кузьмина испытывали смешанные чувства: с одной стороны, они переживали за благополучный ход операции, с другой — их напрягало состояние Алексея, находящегося, судя по всему, в крайней степени напряжения, о чем свидетельствовали бледность молодого человека, прерывистое дыхание и выступившие на его лбу мелкие капельки пота. Не добавляла спокойствия присутствующим и волна легкой угрозы, исходящая от сидевшего с закрытыми глазами Алексея и заставлявшая императрицу периодически выходить на балкон с целью подышать свежим воздухом и привести расшатанные внуком нервы в порядок.

Из кресла Алексей поднялся только после сообщения Кузьмина о благополучном приземлении в порту Барселоны. Молодой человек обвел Романовых, Михеева и Нарышкина пустым взглядом, налил себе воды, выпил, взял салфетку, обтер себе лоб и равнодушным тоном заявил:

— Самая легкая часть пути преодолена. Настаиваю на отмене обратного перелета и предлагаю после завершения основной акции организовать эвакуацию группы из Испании по суше через территорию Франции.

— Основания? — напрягся император.