Да, до богатства мне далековато, об этом и потом подумать можно. А домовенок оказался продвинутым мальчиком: студия у него в центре города, мотоцикл, и книги он даже иногда читает. На кой черт ему сдалась такая взрослая девушка, как я? Конечно, разница в возрасте у нас чуть нивелировалась, но это отдельная приятная деталь, ни к чему не имеющая отношения.

Посуда закончилась, я прошла к себе, с опаской прислушалась у двери соседки. Джаза не слышно, уже хорошо. Что-то невнятное бормочут: то ли телевизионная политика, то ли это Вера Павловна на сон грядущий вслух «Молот ведьм» перечитывает.

Спохватившись, я осознала, что думать о «Молоте ведьм» абсолютно излишне. Но в голову лезли вопросы еще более неприятные: о сомнительном прорабе, о том, что именно было намешано в кокаин Маргарет, и почему все-таки домовенок мне уделяет столько внимания? Не мог же он заранее знать об этих редких двухдолларовых сокровищах? Ужас! Что-то моя шиза стала еще и меркантильной. Тут шиза напомнила, что это не она, а вчерашний сон у меня был меркантильный, неромантичный и неудовлетворительный во всех смыслах этого слова. Иной раз с шизой трудно не согласиться. Я поскорее открыла ноутбук и поработала над проектом.

Пора. Я смотрела на телевизор, он смотрел на меня. На мне были черные кружевные стринги и очевидная решительность. Никаких автоматов и иных пошлых способов заработка! Только романтика и… Сформулировать поприличнее было сложно, но телевизор понял и вслух не возражал.

Включился… Программа номер один…

… историческая наука этот факт убедительно доказала, хотя остаются вопросы и иные версии — уныло повествовал дяденька на фоне угрюмой стены. — С течением веков противоречия лишь нарастали…

Я потянулась переключить, но было поздно…

Мне было одновременно и жарко, и холодно. Гулко ударил колокол…

Снова ударил колокол. Торжественно, гулко, многообещающе… Я стою на высоких ступенях замка, вся в белом, сверкающая и взволнованная. На меня устремлены тысячи глаз.

— Идемте, дитя мое — успокаивающе говорит моя наставница, воспитательница, дуэнья и защитница. Раздери меня гром и молния, вот это по-настоящему красивая женщина. Точеное лицо, потрясающе выразительные черные глаза, фигура… даже скромное платье темно-синей парчи и немногочисленность украшений лишь подчеркивает ее безупречность. Возраст… возраст в данном случае не важен. Она подает мне руку.

— Да, бабуля — шепчу я, опираюсь о надежную руку и схожу по ступенькам. Двое пажей-малышей с важным видом несут шлейф моего белоснежного платья.

Иду не я, идет Маргарета, она же Грета, как ее по-свойски именуют из-за юного возраста почти все, включая будущих подданных-простолюдинов. В народе ее уже успели полюбить. Да и как не симпатизировать такой чистой, наивной и хорошенькой девушке?

Она идет, а я в шоке и пытаюсь проснуться. На этот раз я сразу знаю почти все, поскольку Маргарета-Грета непрерывно думает о происходящем. Давайте я проснусь?! Или куда-нибудь в джаз, а?

Мы идем по ковровой дорожке, приближается толпа придворных, улыбающиеся лица, блеск парадных нагрудников и роскошного оружия, лоск атласа и бархата, ароматы духов и вина. Они склоняются в почтительном поклоне. Как мило…

Я-Грета лучезарно и чуть смущенно улыбаюсь.

Хочешь — не хочешь, шок не может длиться вечно. Это сон, и деваться мне некуда. Я — принцесса, и я на своей свадьбе. Вот, слева, мои собственные подданные, моя свита, проводившая меня к месту бракосочетания, они в восторге.

Это славный город Норрберг. Свадьба принцессы Маргареты и наследного принца Иеронима Норрбергсого — мы будущие правители этого замечательного королевства. Ну, это в будущем, если ничего не помешает, и вообще мы доживем. Пока здесь правит король Феликс III, и он прекрасно себя чувствует. Вот он стоит и смотрит на меня, крупный, статный, еще совершенно не старый мужчина, с чуть тронутой сединой, густой и ухоженной бородой, облаченный в мантию рубиново-красного бархата с подбоем горностаевого меха. Его улыбка приветлива и полна чувства.

Ах, уж эти мне чувства — думает лукавая Я-Грета, и я вновь впадаю в панику. Вот рухнуть мне в пасть морскому дьяволу, да что это за шиза такая, совершенно неуправляемая?!

Я-Грета совершает изящнейший реверанс перед монархом, и на мгновение смотрит в глаза Феликса Третьего. Мне нет нужды распахивать очи в призыве, у крошки Греты иная техника, видимо, более изощренная — взгляд вонзается подобно двойному, остро отточенному рыболовному крючку, пронзает мужские зрачки, проходит острием сквозь сердце и всаживается ниже, ниже, да, именно туда…